— А какого ты сюда примчалась? Если не из-за Альки!
— Нужен кому этот Алька! — заорала Эля. Ну сколько можно ее этим Овсянкиным попрекать. — Я хожу из-за лошадей!
— Какая же ты глупая… — утомленно прикрыл глаза Мишка. — Тебя как будто заморозили во младенчестве. Ничего такого не было? В холодильнике не забывали? В морозильник вместо куренка не засовывали?
Эля молчала. Миша тоже когда-нибудь поплатится за эти слова. Они все, все будут наказаны!
Эля отвернулась.
— Я пойду!
— Ты точно — сумасшедшая!
— В маму. Так папа все время говорит.
Ночь была не так темна, как мрак на чердаке. Вздыхали деревья, прощаясь с летом и листвой. Скрипели старые ивы. Она шла пешком. Никто ей не встретился.
— Ой, чего, правда, что ли? — названивала с утра Анечка.
— Где правда?
С недосыпа болела голова. Вчерашний день вспоминался с трудом.
— Вы теперь с Овсянкиным?
Миша трепло!
— Было что-то, да? Было? Ну, не молчи!
— Чего было? — разозлилась Эля. — Привидение мы ловили. Овсянкин главным чертом и оказался. Его теперь надо на костре сжечь, чтобы не мучился.
— Ой, ну скажешь, — обиделась Анечка. — Ты на конюшню придешь?
— Не сегодня.
— Ну, чего ты такая! — тянула Анечка, не собираясь прерывать разговор. — Он же в тебя влюблен!
— С чего ты взяла? — Хорошо, рядом никого нет, а то бы так и запустила трубкой.
— А чего там брать, чего? Он в тебя с самого начала влюбился. Так смотрел. А ты все не замечала. Как хорошо, что вы теперь вместе.
Сдержалась, чтобы не выругаться. Ага, вместе, сейчас! И чтобы хором спеть: «Вместе весело шагать по просторам…» Да еще после того, как Овсянка ее разыграл со следами. Убить его за это мало!
— Не мели ерунды, никто ни с кем не вместе.
— Ну как же так! — По голосу выходило, Анечка серьезно расстроилась. Словно она настроилась смотреть сентиментальный сериал, ожидая постельную сцену, а ей показали жестокую резню бензопилой. — Почему?
— Потому! — Вот сейчас она все и расскажет, бисером рассыплется.
— Он же так влюблен.
— Что ты заладила — влюблен, влюблен. Как будто не знаешь, что парням надо.
— Что? — испуганно прошептала Анечка.
— Секса им надо, больше ничего.
— Неправда! — звонко отозвалась Анечка. — Алька не такой. Как ты можешь!
— Хочешь — подбирай, пока не запылился. Не нужны мне никакие отношения. Я сама буду выбирать и сама буду бросать. Это будут мои решения.
— Ну, как же… — совсем тихо, чуть не плача, произнесла Анечка. — Как ты можешь не видеть?
— Как раз я все вижу! — отрезала Эля. — Не нужны мне его подачки.
— Что ты говоришь! — ужаснулась Смолова, и в телефоне повисла пауза. А потом Анечка всхлипнула. Эля опешила. Анечка плакала? Из-за чего? Из-за нее?