— Вот и хорошо, — удовлетворенно произнес Леха, со стуком ставя на пол опустевшую миску. — Теперь поспишь?
Тимофей вяло мотнул головой в знак отказа. Затем сглотнул, проталкивая последний комок размазни в горло, разлепил губы и хрипло попросил:
— Воды…
— Сейчас, — засуетился Леха, — сейчас, бедный ты мой, головкой стукнутый.
Тимофей попил, потом с трудом оперся на руки и сел самостоятельно.
Со вчерашнего дня камера совершенно не изменилась. Единственное различие — два сраженных амбала по-прежнему украшали собой пол неподалеку от них.
Только теперь Тимофей смог рассмотреть их как следует. Ноги были тонковаты для массивного тела, но колени были похожи на человеческие и гнулись вперед. От бедер тело расширялось, раздутые плечи выглядели так, словно под шкурой у амбалов были надеты хоккейные доспехи. Шеи длинные и жилистые, как у лошадей, и сплошь поросшие буроватым подшерстком, переходящим на голове в короткую, торчком стоящую коричневую шевелюру.
В общем, красивые парни.
Тимофей перевел взгляд на Леху.
— Они так и не вставали?
— Спят, наверное, — буркнул в ответ браток.
«Что-то в последнее время Леха стал совсем немногословным», — отметил про себя Тимофей.
— Они случайно не… не умерли? — Нечто вроде сожаления шевельнулось у него в душе. Но очень ненадолго. Боль и насилие меняют человека.
— А кто его знает? — философски сказал Леха. — Я им шеи пощупал, но так ничего и не нашел. Говоря по-библейски — разве я доктор инопланетянам сим, сэнсэй?
Мысли разлезались, как нитки в прорехе. Тянуло в сон.
— А как же стражники? Никто не возмущался? — вяло поинтересовался он.
Леха бессознательно погладил рукав куртки. Только теперь Тимофей заметил, что кожаное изделие вновь поменяло своего хозяина. И золотая цепочка тоже вернулась на родимую шею.
Леха закончил поглаживание и довольно четко произнес:
— Подошли, поглядели и ушли. Ни слова не сказали. — В голосе слышались нотки рапортующего сержанта. — На лицах вроде бы одобрение появилось. Правда, хари у ребят были такие, что и не знаю…
— Хоть что-то радостное…
Леха, словно не слыша его, задумчиво продолжил:
— Не знаю, может, у них так не одобрение, а крайнее огорчение выражается? На их доблестных рожах, имею в виду…
«Шутник», — вяло подумал Тимофей. Он оглядел своих собратьев по камере, преодолевая сонливость. Амбалов, похожих на двоих нападавших, больше в камере не было. Все остальные были щуплыми созданиями немного странноватого вида, но в общем достаточно человекообразных форм. Единственное, что отметил сэнсэй, — цвет кожи у всех разный.
Заключенные выглядели потрепанными. В облике у всех проглядывало какое-то вялое равнодушие ко всему происходящему. Как долго они тут сидели? Тимофей задумался. Стоило это выяснить или нет?