– Старомоден во всем! – прокомментировал мой выбор полковник, внимательно осматривая выбранный мною арсенал. – Дима, твои товарищи куда более запасливые и уже нагрузились как мулы. Джавахарлаев даже ЗПРК “Стрелу” собирается с собой прихватить.
– Его проблема. Мы ведь не собираемся открывать второй фронт.
– Правильно мыслишь. Может, вместо шестой РГ возьмешь гранатомет Карл Густав?
– Это ни к чему, я принципиально не пользуюсь иностранным оружием.
– А как же твоя катана?
– Я так много крови пролил на нее, что по праву считаю ее продолжением собственного тела.
– Знаю, о чем ты думаешь. Я хотел сделать тебя лидером группы, но потом, вспомнив, что стратегия и тактика никогда не были твоими сильными сторонами, передумал. Решил выбрать Шепарда. Он хороший человек и отличный командир. Дайте ему время, и он вас не подведет. Если представиться случай и под рукой окажется радиостанция дальнего действия, дай знать, что вы еще живы. Последний из коммуникационных спутников оставшийся в нашем распоряжении едва дышит на ладан, но обеспечит позиционирование на местности, пусть и ограниченное количество времени. Владивосток размерами почти как два наших острова, без системы “Глонасс” вам не обойтись. Не потеряйтесь в незнакомой местности и не поддавайтесь паники.
– Переживем, в первый раз, что ли играть в прятки с нежитью, – отмахнулся я. – Спасибо что не стали экономить на оружии. Правда, я очень ценю это.
– Это самое малое, что я мог для вас сделать.
Ночь незаметно опустилась на остров, а мы все еще собирались в дорогу. По периметру аэродрома зажглись прожектора, освещая могучий силуэт готового к вылету самолета Ил-76. Техники в который раз проверяли все бортовые системы, чтобы они не дай бог не отказали в самое неподходящее время. Старенький грузовик с топливной цистерной давно перекачал в баки самолета остатки горючего и скрылся во тьме ночи. Пилотировать воздушного титана вызвался бывший майор авиации Степан Свиридов, которого все знали как бармена в Сержантском клубе. Он клялся, что его протезы некоим образом не помешают ему управлять. Свиридов был из старой школы, и сомневаться в его профессиональных умениях было как минимум глупо. Свою инвалидность он переборол нечеловеческим упорством и приспособился под новые условия, за что его несказанно уважали все, даже генерал Воронин, который уважал лишь самого себя.
Когда у трапа остановился Уазик, и из него вышла высокая фигура Хранителя, чья голова была по-прежнему скрыта капюшоном, наши разговоры вмиг прекратились. Все угрюмо следили за каждым его шагом, пока он не поднялся по трапу внутрь самолета.