Я молча поднялся с циновки и быстро поклонившись, вышел на смотровую площадку. Мацумота вышел следом за мной и хлопнув по плечу, словно провожая в дальний путь.
– Не знаю, свидимся ли еще, ты главное не тупи. Так, кажется, ты любишь говорить? И еще, если по дороге домой тебе захотят сделать подарок, не отказывайся от него.
– Какой еще подарок? – я обернулся не понимая, о чем речь.
– Увидишь. – На загадочном лице японца появилась тень улыбки.
Я стал спускаться по ступеням маяка, с удивлением подметив, что уже довольно поздно а, учитывая, что небеса на всей планете теперь всегда затянуты свинцовыми тучами, то темнота в этих широтах наступает очень быстро. Услышав шорох и плеск воды за спиной, я резко обернулся, сняв автомат с плеча, но это был всего лишь Ихтиандр, затаившийся среди камней у кромки моря. Его фосфоресцирующие в полутьме зеленые глаза без зрачков, не излучали ничего кроме холодного любопытства, а главное в них не было и следа гнева на мой поступок. Щупальца на его преотвратной физиономии постоянно находились в движении, сплетая меж собой замысловатые знаки пока безгубый рот издавал смешные хлюпающие звуки. Старик когда-то пытался меня обучить языку морских жителей, которые пытались говорить посредством щупалец, но мне это не далось. Уж больно сложно и непривычно, как и язык глухонемых.
– Чего тебе? – сощурив глаза, я с подозрением наблюдал за каждым его движением.
Ихтиандр глупо хлопая двойными веками, медленно извлек из своей груди меч Мацумоты и раболепно протянул его мне рукоятью вперед, предлагая принять. Рана на месте разреза почти мгновенно затянулась, как и у всех остальных нелюдей, демонстрируя завидную регенерацию.
– Это мне? Ты уверен? – поразился я.
Держа его на прицеле автомата, с опаской приблизился к нему и быстро выхватил из его лап с длинными когтями покрытый слизью клинок. Ихтиандр приложил ладонь к своим глазам и ткнул лапой в мою сторону, после чего, ухмыльнувшись своей жутковатой ухмылкой полной мелких зубов, медленно зашагал в море, пока его голова не скрылась среди накатывающих волн.
– Черт! Как я мог забыть! – с признательностью посмотрев вслед морскому жителю, достал из коробочки контактные линзы и быстро надел. На глаза легла привычная тяжесть и неудобство. Я стиснул в руке любимый меч Мацумоты полученный им на Окинаве еще в 1966 году от самого Хатори Хансо. С благодарностью я обернулся в сторону маяка, но на смотровой площадки уже никого не было. Меч был великолепен, не чета той неуклюжей поделке, что я себе смастерил в автомастерской из куска стальной арматуры и пластика. Это было настоящее произведение искусств. Точка максимального прогиба лезвия располагалась около порожков мати, примерно на одной трети общей длины от среза хвостовика, примерно там, где меч соприкасался с талией своего хозяина. Это был самый удобный меч, который я когда-либо видел.