Отец Курта Валландера был фактически художником-ремесленником. И довел технику до такого совершенства, что уже невозможно стало поменять сюжет. Только повзрослев, Курт Валландер понял, что это не от лени или неумения. Скорее подобное постоянство придавало отцу ту уверенность, в которой он явно нуждался.
Отец отложил кисть и вытер руки грязным полотенцем. Как всегда, на нем был комбинезон и неизменные резиновые сапоги с отрезанными голенищами.
— Я готов ехать, — сказал он.
— А ты не переоденешься? — спросил Валландер.
Отец уставился на него непонимающим взглядом:
— А зачем мне переодеваться? Теперь что, за красками положено в костюме ехать?
Валландер понял, что возражать бессмысленно. Отец отличался необычайным упрямством. А если к тому же разозлится, поездка в Мальмё станет невыносимой.
— Делай как хочешь, — только и ответил он.
— Да, — сказал отец. — Я сделаю так, как хочу.
Они поехали в Мальмё. Отец рассматривал окрестности в окно машины.
— Ужасно, — вдруг произнес он.
— О чем ты?
— Сконе ужасно выглядит зимой. Серая глина, серые деревья, серое небо. Но самое серое — это люди.
— Тут ты, пожалуй, прав.
— Конечно, прав. И говорить не о чем. Зимой наш лен выглядит ужасно.
Художественный магазин находился в центре Мальмё. Курту Валландеру удалось найти место для парковки прямо возле магазина. Отец точно знал, что ему нужно. Холсты, краски, кисти и несколько мастихинов. Когда он расплачивался, то вытащил из кармана пачку мятых купюр. Курт Валландер за все это время не произнес ни слова. Он даже не стал помогать отцу донести покупки до машины.
— Ну вот и все, — сказал отец. — Можем ехать домой.
Курт Валландер предложил остановиться где-нибудь по дороге и перекусить. К его удивлению, отец счел это хорошей идеей. Они остановились у мотеля в Сведале и зашли в кафе.
— Скажи метрдотелю, что нам нужен хороший столик, — заявил отец.
— Здесь самообслуживание, — ответил Валландер. — Вряд ли тут есть метрдотель.
— Тогда поедем в другое место, — отрезал отец. — Раз уж я не дома, хочу, чтобы еду мне подавали.
Курт Валландер с грустью обвел взглядом его грязный комбинезон. Затем он вспомнил про обшарпанную пиццерию в Скурупе. Там уж никто не обратит внимания на одежду отца. Они поехали туда, остановились возле пиццерии. Валландер и его отец заказали одно и то же: блюдо дня — отварную треску. Во время еды Валландер смотрел на отца и думал, что тот так и останется для него загадкой, до самых последних дней. Раньше ему казалось, что он ничуть не похож на отца. Но в последние годы он все больше начал в этом сомневаться. Мона, его жена, которая ушла от него год назад, часто упрекала его за такую же требовательность и упрямство, за тот же педантичный эгоизм. «Может, я просто не хотел замечать, что похож на отца, — думал он. — Может, я боюсь превратиться в такого, как он? Упертого, видящего только то, что хочется видеть?»