Невиновные.
— Вроде мы живем не тут, — осторожно напомнил Проповедник, когда я свернул возле церкви Заступничества направо.
— Ун Номанн пригласил в гости.
— Но не в три же часа ночи! Думаешь, бастард не спустит на тебя собак?
— Я не видел в его дворе никаких псов. Он сказал заходить в любое время. И сейчас оно как раз пришло. Я все еще не знаю, откуда у его отца взялся кинжал Кристины. И мне нужны камни, которые принадлежали ему.
— Ну-ну, — с глубоким скептицизмом произнес старый пеликан.
Ворота в бывший дом бургграфа были всего лишь притворены.
— Тебе не кажется это странным? — с подозрением спросил Проповедник, когда я вошел.
— О да. Поэтому ты сейчас отправишься в дом. Посмотри, что там.
Он не заставил себя упрашивать. А я отошел в тень деревьев, глядя на темные окна молчаливого особняка. Проповедник, явно помня о том, как он опростоволосился в той истории с наложницей дьявола, на этот раз решил проявить обстоятельность и отсутствовал удивительно долго. Когда он вернулся, его мина говорила лучше всяких слов.
— Все так плохо?
— Хуже не придумаешь. Ун Номанн лежит на полу, в кабинете. Мертвее мертвого.
— А слуги?
— Пятеро спят, один сидит у очага на кухне. Судя по его роже — парень не знает, что его хозяин отдал Богу душу.
— Возвращайся в дом. Я зайду со стороны парка. К торцу вон того крыла. Если появится кто-то из слуг — дай мне знать.
Он хотел что-то сказать, я видел это по его лицу, но лишь кивнул и бормотнул:
— Дева Мария, спаси нас грешных.
Я побежал через парк, порой проваливаясь в снег по щиколотку. Кто убил ун Номанна, я знал и так. Теперь осталось лишь подтвердить мою догадку.
Я разбил окно на нижнем этаже, влез в темную комнату.
— Ну вот. Теперь мы еще и взломщики, — меланхолично отметил Проповедник. — Тебе прямо и наверх.
— Как он умер?
— Если честно — не знаю. Я только заглянул и сразу же побежал за тобой.
Я подумал о том, что поторопился с обстоятельностью Проповедника. Разведчик из него никогда не был превосходным.
— Ничего, если я не пойду дальше? — спросил мой спутник. — От всего этого пахнет чертовщиной.
— Будь здесь. Но, если кто-то появится, дай знать.
— Не сомневайся.
Дверь в кабинет бургграфа была прикрыта. Я повернул ручку, вошел в плохо освещенное помещение, внимательно осматриваясь. Драгоценные камни в витринах сейчас казались тусклыми стекляшками. Кресло повернуто к окну, так что я видел лишь его спинку, книжные шкафы, точно массивные великаны, подпирали потолок. Никаких запахов, ничего подозрительного. И все же я обнажил кинжал, затем прошел мимо коллекции бургграфа к столу, как и прежде заваленному бумагами и книгами. На нем в подсвечнике из бронзы, изображавшем лучника, горели три свечи.