Но сказал я совсем иное:
— Я помогу вам.
Я увидел, как они оживились. Все, кроме Кристины, в глазах которой читалось сомнение.
— На нескольких условиях.
— Назови их, — предложила моя бывшая напарница.
— Если он хочет получить кольцо, то пусть вернет то, что снял с моего пальца в Латке.
Вальтер покачал головой:
— Извини, ван Нормайенн, но это невозможно. Я сразу же его уничтожил — работа ведьмы, и оно могло навести ее на нас. Вижу, что сейчас у тебя такое же. Быть может, я как-то могу компенсировать твою потерю?
Да. Распахнуть окно и сигануть головой вниз.
— Забудем. — Скрепя сердце я отказался от своей мечты. — Далее. Я иду с тобой.
— Зачем тебе рисковать?
Чтобы ты не убил меня сразу после того, как возьмешь желаемое.
— Потому что, если кто-то из вас представится мной, я не собираюсь потом расхлебывать его ошибки.
— Что-нибудь еще?
— Никакой крови.
— Ну, разумеется. — Он сказал это так честно, что даже я бы поверил ему, если бы не знал колдуна слишком хорошо и не побывал в застенках замка Латка.
— Тогда нет проблем. Час поздний, господа. С вашего позволения, я отправлюсь домой.
— Ты легко согласился, ван Нормайенн. Я думал, придется убеждать тебя до утра.
Я заметил легкую усмешку кондотьера. Интересно, как они планировали меня убеждать?
— Ты мне все еще не нравишься, колдун. Как и все, что происходит. Но я это делаю только ради нее. Запомни это.
— Весомый аргумент, — кивнул он. — И я в него верю. Увидимся завтра, ван Нормайенн.
— Я провожу, — вызвалась Кристина.
Мы вместе спустились на первый этаж и, не сговариваясь, вышли на улицу.
— Еще не поздно уехать. Прямо сейчас, — вновь предложил я.
Она избегала смотреть на меня и отрицательно покачала головой:
— Я потеряла свой кинжал. И что самое ужасное — ничуть не жалею. Я больше не страж, Людвиг. Мне некуда возвращаться.
— Пропажа оружия не лишает тебя дара. Даже без него ты — страж.
Она неожиданно прислонилась лбом к моей груди:
— Я устала, Синеглазый. Устала быть стражем, устала оправдывать ожидания Мириам, устала спасать Братство, отчитываться перед магистрами, враждовать с законниками и вычищать все те горы дерьма, что оставляют люди после своей смерти, не желая отправляться в чистилище. Все мое существование, сколько я себя помню, посвящено именно этому. Знаешь, чего я хочу? Покоя. Сбежать далеко-далеко, туда, где нет темных душ и людей с проклятием дара, магии, и оставить все за спиной, жить своей маленькой жизнью, писать музыку и растить детей. Но самое страшное в этом то, что мои желания ничего не значат. В меня вбили то же самое, что и в тебя, — спасать людей и защищать Братство. Темный кузнец — самое опасное, с чем мы сталкивались. Я обязана разобраться с ним.