Когда моих родителей, братьев и семью Сени с детьми Советская власть выгнала из их же собственной хаты, при этом не разрешив им взять с собой абсолютно ничего, а туда вселив ее семью, она тут же полюбила Советскую власть. Видел бы ты, внучек, как она восторгалась этой властью, даже голод 1933 года, который чуть было не унес всю ее семью в могилу, не смог поколебать ее отношение к Советской власти. А когда румыны выгнали ее семью из того нашего дома, а моего брата Сеню с бабой Верой и четырьмя их детьми туда вернули, Мотя и ее муж Вася, недовольные этим, полюбили Советскую власть еще сильнее.
После возвращения сюда Советской власти в 1944 году Мотя потребовала от бабы Веры, чтобы она освободила ту хату. Когда баба Вера отказалась это сделать, Мотя подала на нее в суд с требованием выселить ее и четверых ее маленьких детей, самой старшей из которых — Анечке, было тогда всего лишь девять лет, а муж ее Сеня к тому времени уже был на фронте убит. И Советская власть удовлетворила ее требование: к бабе Вере пришли представители Советской власти и пинками под зад вновь выбросили их всех на улицу.
А вот теперь, внучек, сам и рассуди: кто Советскую власть любит, а кто — ее ненавидит. А заодно и подумай: заслуживает ли Советская власть того, чтобы баба Вера и дети погибшего в той войне Сени любили эту Советскую власть. И таких людей, как баба Вера и ее дети, внучек, оскорбленных этой властью, униженных и растоптанных в пыль, в нашей стране было десятки миллионов.
А муж той Матрены — Вася, — после небольшой паузы, продолжила говорить баба Киля, — к несчастью тогда тоже на фронте погиб,… вот такая карусель с той нашей хатой получилась… Противно еще и другое — вымученные горем люди, как специально, стравливались Советской властью друг с другом и готовы были друг другу горло грызть, и это в нашем маленьком селе,… а что говорить о стране?..
Несколько секунд баба Киля, потупившись, молчала, затем, она вновь заговорила.
Я часто, когда вечером ложусь спать, пытаюсь представить, что творилось на душе у погибшего на фронте Сени, когда он с небес наблюдал за тем, как его плачущую от горя жену и детей его малых наша «родная» Советская власть из их же собственной хаты на улицу выбрасывала. Ну, разве была у товарища Сталина, что эту «народную» власть тогда возглавлял, хоть капелька совести и сочувствия к горю людей своих?.. Это же, внучек, не человек был — это было что-то невообразимое в человеческом обличии!
Замолчав, баба Киля, вновь стала горестно раскачиваться из стороны в сторону, а я, после продолжительной паузы, услышав ее суровые слова в адрес Сталина, спросил ее: