Ольге показалось, что в глубине экрана мелькнуло знакомое лицо майора Одинцова.
— Макс?! — прошептала она недоверчиво.
«Птицечеловек» стремительным призраком метнулся к стене зала, произвёл какие-то манипуляции, вернулся к пленнице вооружённый «бластером» (она узнала это оружие) и короткой металлической палкой с заостренным концом, похожей на копьё. Направил острие палки в лицо землянки.
— Клин-кли!
— Засуетился? — презрительно усмехнулась Ольга. — Сейчас тебя отблагодарят за гостеприимство.
— Клин-кли! — резко прокричал «птицечеловек», ткнув острием копья ей в глаз, так что она едва успела отскочить.
— С ума сошёл, урод?!
— Клин-кли! — Копьё стало снова приближаться к лицу девушки.
— Дрянь! — Ольга вынуждена была отступить и, повинуясь выпадам копья, направилась к лопнувшей стене, в образовавшийся проход.
Перед тем как окунуться в темноту коридора, она кинула взгляд на «саксаул» с двумя десятками зеркал-экранов и успела увидеть, как Максим гонит по коридорам здания псевдолюдей в пятнистом.
Вышли к лифтам.
«Птицечеловек» прочирикал своё «клин-кли», загнал Ольгу в ажурный стакан лифта, влез сам.
Стенки кабины заволокло дымом, лифт провалился вниз, разгоняясь — по ощущениям — до безумной скорости, и почти мгновенно остановился.
— Клин-кли!
— Поняла уже. — Стиснув зубы, по-прежнему полуголая, прижимая ладони к груди, Ольга выбралась из лифта.
Помещение, где стояли колонны лифтов, было треугольным, а его стены походили на терминал банковского сейфа со множеством прямоугольных ячеек, оказавшихся дверцами выдвижных ящиков.
«Птицечеловек» выдвинул один из них, достал коричневый блестящий свёрток, протянул Ольге.
— Такль-че!
— Не возьму! — отказалась она.
— Такль-че! — Галактоид тряхнул свёртком, и тот развернулся в подобие блестящего балахона со множеством чешуй. — Чко!
Остриё копья угрожающе нацелилось ей в глаз.
Она загнала гнев поглубже, взяла балахон, примерила, отвернувшись, попыталась надеть через голову.
Балахон вдруг ожил, сам собой скользнул по плечам вниз, так что она вскрикнула от неожиданности, оказавшись завёрнутой в саван без рукавов и штанин. Больше всего балахон теперь напоминал смирительную рубашку.
Ольга прикусила губу, сверкнула глазами.
— Ну и как я пойду?
«Птицечеловек» коснулся её плеча ладонью.
Балахон затрещал, чешуи на нём встопорщились, превратились в «вороньи перья».
Ольга почувствовала, что может шевелить руками и ногами, невольно посмотрела вниз.
Балахон перестал играть роль смирительной рубашки, жидким слоем обтянув тело и став как бы второй кожей. Ладони и ступни ног при этом тоже оказались покрытыми «перистой тканью», отчего создавалось впечатление, что на руки надели перчатки, а на ноги — гамаши. Но тут уж ничего поделать было нельзя, инопланетный «скафандр» не подчинялся мыслям землянки.