Лишь одно событие не случилось, о чём он сожалел: встретить этих самых обитателей и поговорить с ними по душам, спросить, чего они хотят от землян.
Синдорский контакт с неземными «браконьерами», ворующими животных (об этом заговорили и за рубежом) и отправляющих их на другие планеты, окончательно утвердил его в реальности криптоконтактов инопланетян с людьми, а рассказ майора Одинцова о походе на неведомую планету Сьён, воспринятый сначала как фантазия обкурившегося наркомана, получил дальнейшее развитие с получением в руки хаура, аппарата для телепортации объектов.
Хаур оказался в рабочем состоянии, исправно отсылая куда-то за пределы Земли всё, что попадало под его луч. При экспериментах в лаборатории Рубина исчез сначала сотрудник лаборатории Фостенко, а затем стол и часть стены. Плюс полруки молодого учёного Лукаша. К счастью, сам он остался жив.
Спицын понимал всю свалившуюся на него ответственность за создавшееся положение, учитывал и опасность новых запусков хаура, однако уверенность Одинцова и его команды в необходимости телепортироваться в космос ради спасения майора Валишевой подействовала и на него. Решение созрело спонтанно, а так как полковник был человеком дела, то и анализировать ситуацию и ждать возвращения десантников не стал.
Когда лейтенант из группы Одинцова по фамилии Жарницкий нажимал на курок «ракетницы», у Спицына мелькнула мысль позвонить сначала начальнику Управления. Но было уже поздно. Вокруг него сгустилась тьма, стены дома и любопытные лица подчинённых исчезли, и полковник провалился в яму без дна, инстинктивно прижав руки к груди, как во время прыжка с парашютом.
Падение длилось недолго.
Ноги ударились о твёрдое покрытие, в глаза брызнул густой красно-коричневый свет, рот хватанул холодный воздух, ноздри уловили незнакомые запахи наряду со знакомыми — запахи резины, разлитой кислоты и приторных смесей наподобие дымка плавящейся пластиковой тары и стеарина.
Спицын с трудом удержался на ногах, выпрямился, выставил перед собой пистолет. По той лёгкости, с которой он двигался, по ощущению воздушности во всём теле он понял, что сила тяжести в месте выхода из телепортационного канала меньше земной, что означало: его действительно переправили на другую планету.
Помещение, где он оказался, не походило ни на одно из тех, какие он видел в жизни. На нём лежала «печать инородности», и глаз то и дело цеплялся за детали, подчёркивающие эту инородность.
Потолок, источающий густой, коричневый, с оттенком бордового, свет, создающий впечатление слитка разогретого стекла…