Долли подняла на него глаза, увидела его совершенно растерянное лицо и, не выдержав, расхохоталась.
— Да бог с вами, хотите провожать, так идите, я живу рядом, — сквозь смех проговорила она, — только, чур, ничего у меня не выспрашивать, можете говорить только о себе.
Она легко сбежала по крутой лестнице, ведущей с холма на дорогу, и направилась в сторону своего переулка. Нежданный провожатый легко догнал ее и зашагал рядом.
— Хорошо, раз вы разрешили, я буду рассказывать о себе. Я, как все в армии, прошел в этой войне от Ковно до Москвы, а потом обратно к границе и дальше по Европе. Под Лейпцигом был ранен, и теперь нахожусь на лечении в подмосковном имении моей семьи. Здесь я выполняю поручение дяди, он — большой чин в министерстве иностранных дел, и сейчас уехал вместе со своим министром в Париж — подписывать капитуляцию французов, попросив меня присматривать за восстановлением этого храма. Его мать, а моя бабка, была урожденная Лопухина, и эта церковь, примыкавшая к их владениям, всегда была семейной.
Они свернули в Колпачный переулок и начали подниматься в гору, вдоль беленой стены старинных палат.
— Вот этот дом тоже был построен моими предками, а теперь принадлежит моей дальней родне, — касаясь ладонью нагретых солнцем кирпичей, рассказывал молодой человек, стараясь заинтересовать свою молчаливую спутницу. — Мама мне говорила, что Лопухины по велению Петра Великого предоставили этот дом гетману Мазепе, когда тот жил в Москве, а после его измены им это припомнили.
Он с надеждой посмотрел в серьезное лицо девушки, старательно опускавшей глаза, чтобы не рассмеяться, но, не поняв ее настроения, снова начал рассказывать:
— Мы с вами сейчас идем по берегу речки. Еще пятьдесят лет назад здесь текла быстрая Рачка, в конце этого переулка и сейчас виден ее высокий берег, а потом речку забрали в трубу. Мой дядя рассказывал, что раньше во всех окрестных дворах были пруды, воду в которые отводили из Рачки.
Молодой человек замолчал и остановился, глядя на свою спутницу, ловко поворачивающую ключ в большом замке на кованых воротах.
— Спасибо, что проводили, — весело сказала Долли, — кстати, у нас во дворе до сих пор есть пруд, благодаря ему, дом уцелел при пожаре.
Она помахала ладошкой своему спутнику, закрыла ворота и быстро пошла по дорожке к дому. Она тот час же выбросила свое приключение из головы, а граф Михаил Печерский смотрел вслед тонкой фигурке в голубом сарафане и синем платке, пока она не скрылась за углом флигеля.
— Племянница графини Апраксиной, — задумчиво произнес он, — жаль, что я завтра уезжаю, уж больно интересная барышня…