- Да ты никак не в себе? – Рой отвесил одуревшему от взрыва генералу пару звонких оплеух. – Ты мне брось зенки закатывать. Какой к чертям обморок? Мы сейчас тебя спасать будем...
- Кто вы такой? – слабо дернулся генерал, пытаясь уклониться от пощечин. – Что вы себе позволяете?
- Что, что... – буркнул Паркер. – В чувство тебя привожу, вот что. Ты мне вот что скажи, приятель, Уайт – это ты, или кто другой?
- Я – генерал Джордж Стюарт Уайт! – гордо вскинулся тот, но тут же закашлялся и согнулся пополам.
- Вот, значит, и познакомились, – хмыкнул техасец. – Меня Роем Паркером кличут. И я принес тебе Откровение Божие. Слушай: Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти – дня рождения. Знакомые строчки?
- Д-да, – подавив кашель, распрямился Уайт. – Екклесиаст. Стих седьмой... А это-то тут причем?
- Ишь ты, седьмой...- Паркер, не обращая внимания на вопрос генерала, озадачено почесал затылок. – Надо будет Шрёйдера носом в навоз ткнуть, вечно он всё путает... А слова эти при том, приятель, что ты покойник.
- Й-я-а? – удивленно раззявил рот англичанин. – К-как покойник? Почему? Я ведь живой!
- Ну, это временно. Не хрен было жить, как скоту последнему, – презрительно сплюнул Рой. – А уж Фрэнка с мальчонкой, Генри который, ты и вовсе зазря арестовал. Вот и выходит, что жить тебе больше незачем.
- Я освобожу их, – генерал, отчетливо осознавая, что его странный собеседник не шутит, затрясся от страха. – Я сейчас же отдам распоряжение, и их освободят...
- Поздно, хомбре. Ты уже умер. – Паркер вынул из кармана осколок снаряда с остро заточенными краями и коротким ударом всадил его в висок генералу. Проломленная кость противно хрустнула. Генерал коротко всхлипнул и завалился на бок.
- Вот чёрт, – огорченно сплюнул Паркер, рассматривая плеснувшую на ботинки кровь.- Изгваздался все-таки.
Еще раз вздохнув, Рой вытер еще теплые пятна краем ковра и выпрыгнул на улицу, где Сварт и Митчелл выкладывали икебану из принесенных с собой осколков. Дело сделано и задерживаться здесь более не стоило.
25 февраля 1900 года. Ледисмит.
Дверь в камеру, где уже битый час ухахатывались над охотничьими рассказами Генри и Фрэнк, виновато, словно извиняясь за нарушение идиллии, скрипнула и отворилась. А в провале дверного проема тут же нарисовалась массивная фигура в мундире с полковничьими погонами.
- Господа! – почему-то смущенно крякнул визитер. – Разрешите представиться: полковник Хэмильтон! И мне бы хотелось сообщить вам ...
- Пренеприятнейшее известие? – сдавлено хихикнул Дальмонт.
- Что полевой трибунал в связи с напряженной обстановкой отменяется, и нас расстреляют завтра на рассвете? – прерывающимся от смеха голосом развил мысль приятеля Бёрнхем. – Или их высокопревосходительство придумало шутку похлеще?