— Терпеть не могу компьютеры, — с неистребимой ненавистью заметил Крис и отошел от меня, даже отшатнулся, как будто я был тем самым воплощением ненавистного ему мира IT.
— Ты их не любишь, но это не значит, что они не существуют, — возразил я, — ты поешь, хорошо поешь, тебя за это носят на руках, это прекрасно, но есть и другая жизнь, например, жизнь программиста, он всю жизнь имеет дело с компьютером и вот вдруг два ваших мира пересеклись в одной точке, что-то случилось, что-то заклинило.
Он посмотрел на меня своими зеленоватыми глазами с наивным доверием человека, который вдруг услышал, что, оказывается, высшие виды в ряду эволюции произошли из низших. При всей его дикой разнузданности в нем была какая-то невежественная невинность достойная викторианской эпохи.
— А ты откуда, из какого мира? — спросил он, вероятно, первый раз за все время, задавшись этим вопросом.
— Ты хочешь знать по каким законам живут люди той среды, из которой я происхожу?
— Ну да, — подтвердил он.
— Я вырос в семье, где считалось необходимым дать детям хорошее образование и не просто хорошее, а как можно лучшее, сделать человека эрудитом, интеллектуалом, размышляющим над смыслом жизни, законами развития общества, этикой и эстетикой, над проблемой сосуществования добра и зла.
Крис слушал меня с явным интересом.
— Я как старший ребенок должен был унаследовать профессию отца, но получилось, что больше она пришлась по душе моей сестре. Мне нравилась графика, я мечтал стать художником. С детства мне внушались принципы общечеловеческой этики — не причинять зла, не лгать, не предаваться низменным страстям и прочее. Короче, я собирался окончить университет по специальности графика, получить хорошую работу, дизайнера или еще что-нибудь, жениться, завести детей, пить чай вместе со всей семьей и ездить по выходным на пикники. Читать моих любимых авторов и…
— И ты бы не сдох от скуки? — с несказанным удивлением поинтересовался Крис.
— А ты, разве ты не дохнешь от скуки, — возмутился я, — ты нажираешься до бесчувствия, куришь всякое дерьмо, трахаешься с кем попало, женишься на каких-то чудовищах, вроде этой твоей Мерелин, потому что это престижно.
— Но я ведь пою, — возразил он с чувством собственного достоинства, — мне это можно, я не хочу жить как все, как мой отчим, как Арчи, как ты только что рассказывал. Я хочу… света… — он задумчиво протянул последнюю фразу. — А что ты говорил про корпорацию?
— Тебя обвиняют в том, что ты их рекламируешь и за счет популярности их игры собираешься продать свой новый диск.