Харди глубоко вздохнул и спросил:
— Когда мы увидимся?
— Как мне позвонить, чтобы попасть прямо на тебя без посредников? — спросил я.
— Есть один телефон, он только мой, запомнишь? — он назвал мне номер, по которому мне следовало звонить.
Я медленно побрел к остановке такси. Лимузин Харди продолжал стоять на месте. Прошло около пятнадцати минут, и наконец машина появилась. Я сел, оглянувшись назад. Харди до сих пор не уехал.
3 мая 2001
Я получил ответ от моего хакера, он меня не на шутку встревожил. Я даже переписал его на всякий случай в этот дневник. «До Торна пока не добрался. Есть адрес корпорации, принимавшей участие в создании Пылающей комнаты. Их офис находится в Америке. Я скоро взломаю код и стану их сотрудником». Энтузиазм этого фанатика производил плачевное впечатление. Я ему отдал триста долларов, а пользы никакой не было. Впрочем, я готов был отдать и еще тысячу, лишь бы он нашел, то, что искал.
15 мая 2001
Мы встретились с Виолой. Я повел ее в кафе, о котором она мне говорила, что мечтает там поесть пиццу. Пицца, как выяснилось, была очень вкусной. Я радовался, видя, как она с аппетитом поглощает кусок за куском. И, наконец, я достал перстень и положил его перед ней на стол.
— Это мне — воскликнула она в полном восторге, — какой красивый. Это, правда, перстень Криса. Это он его тебе дал?
— Да, собственноручно, — подтвердил я.
— А можно мне с ним тоже познакомиться?
— Когда-нибудь, я думаю, это станет возможным.
Виола немедленно надела перстень на указательный палец левой руки.
— А что это за камень? — спросила она, восхищенно наблюдая, как переливаются кроваво красные отсветы.
— Это гранат. Камень человечества и камень посвященных. Надевая его, следует сказать «Я есть».
— А что значит «я есть»?
— Это значит, что нет небытия, ты есть и ты — это ты.
Я видел, что такое объяснение смутило Виолу.
— Я хотела рассказать тебе, что у нас в школе случилось.
— Что-нибудь серьезное, — я приготовился выслушать какую-нибудь обыденную подростковую историю.
— У нас один парень на прошлой неделе умер. От внутреннего кровоизлияния. Я его знала, его Кен звали, он даже за мной ухаживал, но он был такой странный, даже сумасшедший, его ничего, кроме компьютера, не интересовало. Он из старших классов. Говорят, когда его в больницу привезли, он все о каком-то коде в игре говорил. «Я вошел, я вошел» повторял, как ненормальный. Ему операцию хотели делать, но не успели, он очень быстро умер.
У меня дыхание перехватило. Я взмолился к Виоле вспомнить еще что-нибудь из этой истории.
— Ну, хотя бы что за игра, он ее не называл?