Опустив голову, он прошел мимо, в то время как голос Мака провозгласил в микрофон:
— Бриз Мейнард, леди и джентльмены!
По спине Бриз пробежал холодок. Деревянная сцена под ногами. Яркий свет прожекторов. Тьма впереди. Шорох в зале, запахи пота и возбуждения, поп-корна и хот-догов, горчицы и леденцов. Музыканты зааплодировали, их поддержали первые робкие хлопки, а затем последовал шквал аплодисментов. Это было похоже на карнавал, и Бриз оказалась в самом центре этого необыкновенного действа.
Но стоило Бриз начать петь, все встало на свои места, будто не было тех страшных дней, когда все пошло вкривь и вкось и она отказалась от выступлений. Первые ноты были хриплыми, напоминали шум воды, поднимающейся со дна старого колодца, но затем напряжение спало, и голос Бриз полился свободно, выводя нежную мелодию и проникновенные слова «Младшей сестрички».
Прости меня, Джеб!
Когда она закончила, зал стоя приветствовал ее овацией, ревом одобрения, которого так недоставало в последние годы ее душе. Сдерживая слезы Бриз поклонилась залу в пояс. Ее светлые волосы опустились до самого пола, а затем, когда она выпрямилась, водопадом потекли по спине.
Кланяясь, Бриз надеялась, что Джеб вновь выйдет на сцену, но этого так и не произошло. Аплодисменты постепенно затухли, и люди начали вставать со своих мест и направляться к выходу.
Музыканты наперебой стали поздравлять Бриз. Подошел Мак и крепко обнял.
— Ты не забыла, как это делается, — хриплым голосом сказал он.
— Я только помогала Джебу. — Бриз принялась искать его глазами.
— Конечно.
Мак поспешил присоединиться к остальным музыкантам — Скиту, Терри, Камерону и Буллу, которые без обычных шуток и смеха направлялись к своим гримерным, собираясь выпить холодного пива. Бриз тоже двинулась за кулисы, но чем дальше она шла, тем больше замедлялись ее шаги. Пространство за сценой, обычно заполненное техниками и администраторами, журналистами и праздношатающимися, сейчас казалось странно тихим и пустым.
Наконец Бриз увидела того, кого искала. Он стоял далеко от сцены, уткнувшись лицом в бетонную стену и закрывая голову руками. Все его тело тряслось. У Бриз сжалось сердце. Она сделала шаг вперед, и Джеб, должно быть, ее услышал.
— Уходи. Я не хочу, чтобы ты меня видела.
Как страус, прячущий голову в песок, он, наверное, надеялся, Что его никто не заметит. Но только не она. Не Бриз.
— Нет, Джеб!
Издав сдавленный звук, он обернулся, оторвался от стены и бросился в ее объятия.
— Я любил ее. Я так ее любил… но Боже, я любил ее не в дурном смысле.
Бриз не знала, что он имеет в виду, и не хотела этого знать. Опустив голову Джеба себе на плечо, она крепко прижимала его к себе и утешала: