— Пожалуй. — Она не смогла удержаться от улыбки.
— Даже не подходи ко мне с этой перекисью. Это еще одно средство, которое не признавала моя мама. Эти ужасные пузырьки, которые возникают на коже, просто…
— Могу себе представить. — Она поставила спирт на край стола, открыла бутылку и смочила носовой платок.
— Деньги для тебя мало что значат, да? — кивнув на обшитый кружевами кусок материи, спросил Джеб.
— Не много.
— Я не хочу, чтобы ты пачкала его моей кровью.
Сюзанна протянула руку, но Джеб успел ее перехватить. Даже его пальцы были горячими. Взгляд Джеба сначала показался ей сексуальным, но затем Сюзанна поняла, что у него просто все расплывается перед глазами. Подобный взгляд никак нельзя было назвать ленивым или обольстительным; Джеб мог в любую минуту вновь потерять сознание.
— Не будь ребенком. Откинь голову назад. Будет жечь только долю секунды.
— Жечь? Я не хочу, чтобы меня что-то жгло, кроме рок-группы[8].
— Ну Джеб! — сказала она. — Коуди!
— Вот черт!
Тем не менее он отпустил ее и дал обработать синяк под глазом. Кожа была разодрана, но не настолько, чтобы требовалось накладывать швы. Слышалось свистящее дыхание Джеба.
— Твой глаз — это одно. Есть еще нос.
— Он не сломан.
— И грудь…
— Тебе нравится моя грудь? — Не открывая глаз, он улыбнулся. — Неплохо, мисс Сюзанна. Список растет. Скоро я приду к выводу, что нравлюсь тебе целиком.
— Ты мне никогда не понравишься. — Она задела кусок запекшейся крови под носом, и Джеб поморщился. — Мы с тобой находимся на разных полюсах.
Он засмеялся:
— Я уже чувствую себя лучше.
Сюзанна перевернула платок чистой стороной вверх.
— Вот и хорошо. Как только я закончу, твой шофер поможет тебе спуститься по ступенькам и сесть в машину.
— «Небеса не знают такого гнева, — тихо сказал он, — а преисподняя такой ярости…»
— Какими пылает оскорбленная женщина? — продолжила Сюзанна. — Шекспир?
— Уильям Конгрив.
— И что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду Нью-Йорк. — Он вздрогнул, когда она начала обрабатывать запекшуюся кровь. — Ой! Постарайся оставить мне хоть немного кожи, ладно? Только потому, что ты неправильно поняла мои слова, когда я просил тебя уйти, чтобы избежать скандала с прессой…
— Я ушла потому, что собиралась уйти, а не потому, что ты мне это сказал.
— Господи, да ты неисправима. Если бы голова у меня так не кружилась, я бы отстегал тебя по заднице розгами, как это делал в детстве с нами отец… когда был дома. — Все еще не открывая глаз, он слабо улыбнулся. — А потом послал бы тебя в свою комнату, чтобы ты немного подумала и пожалела о том, что прислала обратно те билеты. — Когда она снова перевернула платок, Джеб открыл глаза. На этот раз его взгляд, ленивый и обольстительный, был прикован к ее губам. — Или поучил бы тебя кое-чему.