Кофе остыл. Я отставил чашку, бросил взгляд в окно. Иркутск заметало. В свете уличных фонарей снег казался волшебной сплошной пеленой, которая все ложится и ложится на землю, словно желая надежно укутать ее от подступающих серьезных холодов. Все правильно, пусть укутывает. Зима еще долго не кончится.
Я как раз раздумывал, не заказать ли еще чашку кофе, когда дверь в ресторан отворилась и вошла Эрика. Румяная с морозца, в умопомрачительном облегающем платье, глаза сияют темно-голубым озерным светом. Увидела меня, приветственно махнула рукой, улыбнулась и, покачивая бедрами, пошла к столику.
Я машинально поднялся и одернул китель, на котором переливался бриллиантовыми огнями недавно полученный орден «Звезда Земли» и поблескивали золотым шитьем капитанские погоны.
Все мысли разом вылетели из головы, словно воробьи с лужайки, вспугнутые внезапно появившимся котом.
В горле пересохло.
Ладони стали влажными, и я незаметно вытер их о форменные брюки. Черт возьми, кто-нибудь напомните мне, как будет по-немецки «Я тебя люблю»?!
– Слава, нам нужно поговорить.
Вот черт. Ненавижу, когда моя Катька произносит эти слова. Поскольку обычно они означают, что на твою голову сейчас вывалят проблему и заставят ее решать. Лучше немедленно. Особенно ненавижу, когда моя любимая жена произносит эти слова утром в субботу.
Утро субботы как раз и было. И не просто субботы, а субботы игровой. И не просто игровой, а субботы Больших Бонусов и Скидок. Потому что сегодня, двенадцатого июля, все, влюбленные в танки полигонщики, отмечали годовщину знаменитого сражения под Прохоровкой. Что означало серьезные преференции тем, кто будет участвовать в боях с семи утра дня сегодняшнего и до ноля часов дня завтрашнего.
Впрочем, Катьке позволительно было этого и не знать. Хотя мне кажется, что я ей рассказывал. То ли вчера, то ли позавчера. Или на неделе. А может, и не рассказывал, не помню. Как бы то ни было, я вздохнул, отодвинул пустую кофейную чашку и сказал:
– Конечно, любимая, давай поговорим. О чем?
Она присела рядом, и я тут же уловил идущий от нее запах. Не знаю, с чем его сравнить, но Катька всегда так пахнет по утрам. Тепло и сладко. Хочется тут же ее обнять, прижать к груди и поцеловать в макушку. Люблю я свою жену, вот что. Поэтому, наверное, и запах хороший. Не любил бы, по-другому бы пахла.
– Мы вчера были у детского врача, в поликлинике. Ты поздно вернулся, устал, не хотела говорить. Решила, лучше утром.
Так. Что еще… Спокойно, Славик. Главное, спокойно.
– Что-то с Вовкой?
Вовка – это наш сын. Ему пять лет, он давным-давно умеет читать, страшно любознателен и похож глазами на маму, а лбом, носом и повадками на меня.