— Кэм, не надо, — просит Роберта. — Пожалуйста, не надо!
— Не волнуйся.
Кэм отсоединяет иглу и встаёт с постели — впервые за несколько недель. Суставы болят почти так же, как и швы. Он подходит к окну и выглядывает наружу. До этого момента он не думал о том, какое сейчас время дня. Оказывается, сумерки. На горизонте висит облачко, за которое прячется заходящее солнце. Море блестит и искрится, небо — сияет разноцветьем. Права ли Роберта? Имеет ли он, Кэм, такое же право на этот мир, как и любой другой человек? Дано ли ему большее?
— Самостоятельность, — объявляет он. — Отныне я буду решать сам за себя.
— Конечно-конечно, — соглашается Роберта. — А я буду всегда рядом — чтобы подать совет...
— Совет, не приказ. Хватит меня контролировать. Я сам буду определять, что мне делать и когда мне это делать. И ещё — я сам выберу себе компаньона.
Роберта склоняет голову.
— Твоё право.
— Хорошо. Я голоден. Скажи, чтобы подали бифштекс. — Чуть подумав, он изменяет решение: — Нет... пусть принесут омара.
— Ради тебя всё что угодно, Кэм!
И Роберта вылетает из комнаты, спеша выполнить его приказание.
Риса просыпается среди ночи — её будит топот ног по пандусу ДостаМака. Она надеется, что это пришли к кому-то другому, но ночные визиты всегда имеют отношение именно к ней — глухой ночью сюда заявляются только те, кому нужны услуги Рисы в качестве доктора. Значит, что-то стряслось.
Штора отодвигается и в отсек влетает Киана.
— Риса, там, в Лазарете, пара ребят... Дело плохо. Очень плохо.
Шестнадцатилетняя Киана, ночная дежурная в медицинском самолёте, очень любит всё драматизировать и вечно делает из мухи слона. Её «вычистили» из семьи медиков, поэтому когда дело касается медицины, Киана готова вон из кожи вылезти, чтобы доказать, какой она хороший врач; а посему всегда раздувает масштабы несчастья, чтобы все ахнули, когда она с ним справится. И всё же Киана ворвалась к Рисе, вместо того чтобы попробовать решить проблемы самостоятельно и забрать себе всю причитающуюся славу, — а это значит, что ситуация и вправду серьёзная.
— Парни возились с турбиной, — рассказывает Киана, — а двигатель возьми и сорвись...
Риса подтягивается на руках и пересаживается из постели в кресло.
— Что это на них нашло — возиться с двигателем посреди ночи?
— Не знаю, думаю, они это на спор.
— Придурки.
Половина травм, которые Рисе приходится лечить, случаются либо просто по глупости, либо из-за желания показать себя. Ей часто приходит в голову вопрос: присуща ли эта жажда саморазрушения только Цельным как непременная часть их натуры или то же самое касается и всех остальных людей в большом мире?