Лев стискивает ладонь брата.
— Хорошо, Маркус. Хорошо.
Он плачет, радуясь тому, что брат не захотел приговорить себя к смерти, и ненавидя себя за эту радость.
• • •
Лева тщательно исследовали. Выяснилось, что вдобавок ко множественным открытым и закрытым ранам у него порвана барабанная перепонка и что, возможно, он получил сотрясение мозга. Раны, среди которых нет особенно серьёзных, перевязывают, накачивают мальчика антибиотиками и оставляют в палате для дальнейшего наблюдения. О Маркусе, которого отправляют в операционную немедленно по прибытии в больницу, ему не сообщают ни слова. К Леву приходит только медсестра — она щупает его пульс и измеряет кровяное давление — да полиция. Вопросы, вопросы, бесконечные вопросы...
— Знакома ли вам террористка?
— Нет.
— Вы вместе проходили обучение в организации хлопателей?
— Нет.
— Являлась ли она членом вашей террористической ячейки?
— Я же сказал вам, что не знаю её!
И, само собой, самый идиотский вопрос из всех:
— Вам известна причина, по которой они решили разделаться с вами?
— Разве и так не понятно? Она сказала мне, что это плата за то, что я не стал хлопать. Что люди, стоящие за всем этим, недовольны.
— И кто же эти люди, «стоящие за всем этим»?
— А мне откуда знать? Я контактировал только с группой других ребят, таких же, как я сам, но они все теперь мертвы — взорвали себя, понятно? Я никогда не встречался с теми, кто всем заправляет!
Полиция удаляется в некотором удовлетворении, хоть и не слишком большом. Тогда за дело принимается ФБР и задаёт те же самые вопросы, что и полицейские. И по-прежнему — никто ни слова о Маркусе.
Наконец ближе к вечеру, придя с очередной проверкой, медсестра сжаливается над Левом.
— Мне сказали, чтобы я ничего не говорила тебе о твоём брате, но я всё равно скажу. — Она придвигает стул поближе к его койке и понижает голос. — У него было огромное количество серьёзнейших внутренних повреждений. К счастью, в нашей больнице один из лучших банков донорских органов в штате. Ему пересадили новую поджелудочную железу, печень и селезёнку, и значительное число органов помельче. Одно лёгкое было пробито, и вместо того чтобы его зашивать, ему также поставили новое.
— Мои родители? Они здесь?
— Да. Они в комнате ожидания. Хочешь, чтобы я привела их сюда?
— А они знают, что я здесь? — спрашивает Лев.
— Да.
— Они справлялись обо мне?
Она секунду медлит.
— Мне очень жаль, деточка, но... нет, не справлялись.
Лев отводит взгляд. Сосредоточить его на чём-то другом, к сожалению, невозможно — смотреть не на что. Телевизор в палате отключён — там крутят бесконечные репортажи о взрыве.