Ребята смеются. Хэйден рад, что они всё ещё способны смеяться.
Впрочем, каковы бы ни были у юнокопов коэффициент умственного развития и объём талии, уходить они не собираются.
— Отлично! — провозглашают они. — Будем ждать, пока вам не надоест.
И так они и поступают.
Приходит рассвет — копы всё ещё здесь; их не много: всего три автомобиля и маленький серый транспортный фургон. Представители прессы, которых полиция не подпускала к основным событиям во время рейда, расположились недалеко, ярдах в пятидесяти, их антенны и спутниковые тарелки отчётливо выделяются на фоне серого рассветного неба.
Хэйден и его Цельные провели ночь в неспокойной дремоте. Теперь, увидев прессу, кое-кто из ребят ощущает прилив надежды, правда, несколько нереалистичного толка.
— Если мы выйдем отсюда, — рассуждает Тед, — то попадём в новости. Наши родители увидят нас. Может, они что-то сделают?
— Ага, сделают, — скептически кивает Лизбет. — И что именно они сделают? Подпишут второй ордер на расплетение? Одного тебе мало?
В семь пятнадцать солнце всходит над горами, знаменуя очередной невыносимо жаркий день, и КомБом начинает накаляться. Его обитателям удалось наскрести по углам несколько бутылок воды, но разве этого хватит на пятнадцать человек, которые уже потеют так, что хоть в вёдра собирай? Эти потери влаги жалкими бутылками не возместить. Около восьми утра температура в салоне достигает ста градусов[41]. Хэйден понимает, что долго им так не выдержать, поэтому возвращается к своему любимому вопросу, но на этот раз он вовсе не риторический:
— Я хочу, чтобы вы все внимательно выслушали меня и хорошенько подумали, прежде чем ответить.
Он ждёт, убеждается, что полностью завладел их вниманием, затем говорит:
— Что бы вы выбрали: смерть или расплетение?
Ребята переглядываются. Некоторые обхватывают голову руками. Другие рыдают без слёз, потому что их организмы настолько обезвожены, что нормально плакать они уже не могут. Хэйден считает в уме до двадцати и снова задаёт тот же вопрос.
Эсме, их лучший взломщик паролей, первая разрушает стену молчания.
— Смерть, — говорит она. — Другого ответа не может быть.
И Насим произносит:
— Смерть.
И Лизбет произносит:
— Смерть.
Ответы сыплются всё быстрее:
— Смерть.
— Смерть.
— Смерть.
Отвечают все, и ни один не выбирает расплетение.
— Пусть такая фишка, как «жизнь в состоянии распределения» и вправду существует, — говорит Эсме, — но если нас расплетут, это будет означать, что юнокопы победили. Мы не можем позволить им победить.
И теперь, когда температура поднимается до 110 градусов