— Что это с нами? — спросил Оз.
— Да вот, Фиса замуж собралась… — ляпнула Марго.
И Оз тоже засмеялся. А потом спросил:
— За черного короля?
И Фиса сказала:
— А что?
Она не сказала ни «да», ни «нет». А просто: «А что?»
И Оз ответил:
— Да так, ничего.
И не знаю, о чем бы они еще говорили, но тут пришла мама: спокойная и какая-то до ужаса взрослая. Фиса подпрыгнула и схватила карты, но мама замотала головой: не надо. Она села и упавшим голосом произнесла:
— Все. Уезжаю.
И ни одна богомолица, я уверена, никогда не достигала такого полного смирения перед своей судьбой, перед божественным провидением, перед мужем, наконец…
— А Фиса замуж выходит, — радостно сообщил ей Оз.
— Пора бы уже, первый семестр кончился, — пошутила было мама и посмотрела на Оза.
По тому, что она не удивилась и не стала засыпать Фису вопросами, мы все почувствовали, что она уже все знает. Оз почувствовал это острее всех и вызвался проводить маму в аэропорт.
— Маленький ты мой, — степенно сказала ему мама, — ты не знаешь, во что впутываешься. У меня очень тяжелые чемоданы.
— Я обожаю носить тяжелые чемоданы, — сказал Оз.
— Мое дело предупредить, пойдем.
И Оз радостно бросился за мамой… Потом мы уезжали. По очереди прощались, рыдая друг у друга на груди и клятвенно обещая друг другу вернуться пораньше, съев родительские пироги и полностью уничтожив все запасы еды в отчем доме. Я уезжала последней, и, проводив утром Ветку, ждала вечера, когда отправлялся к родным берегам и мой корабль, то есть отчаливал поезд.
И вот именно тогда, шатаясь по комнате, я поняла, что такое одиночество. В коридоре уже не слышно было голосов. Почти все разъехались. Внутри что-то сжалось до боли и не отпускало, словно жизнь остановилась и ничего больше не будет. И я стала думать о том, что когда-нибудь, как ни крути, обязательно наступит такое время, когда ничего этого уже не будет! Ни Ветки, ни Марго, ни Фисы, ни этого длинного коридора с его ежедневными сюрпризами. От этих размышлений хотелось выть.
И вот тогда в дверь постучал Оз. Он никуда не ехал и все пытался выпросить у нас ключ от комнаты под предлогом «поливания цветов». Но Ветка заявила, что наш цветок самый неприхотливый в мире и в поливе не нуждается. Он пришел, и тут произошло нечто странное. Я впервые не испытала раздражения, что пришел Оз. Он был последним и единственным человеком в этих стенах, и я встретила его как родного.
— Оз…
Оз моментально оценил обстановку и понял, что моя защита против него больше не функционирует. Меня измотали хождения по пустой комнате, воспоминания о безвременно отбывших друзьях, я стала совсем сентиментальной и окончательно раскисла. Коридор, лишенный обитателей, плакал навзрыд и звал их обратно. Я в комнате слышала отголоски его стенаний и тоже чуть не плакала. А тут — Оз. Обломки кораблекрушения — и только двое спасшихся…