— Какого черта вы выскочили тогда из комнаты? — спрашивал Фису потом доктор Р.
— Мы целовались. Мы забыли обо всем на свете. Это могло перейти все границы, и я испугалась. Со мной никогда такого раньше не случалось. Я была в панике. Мне казалось, что я теряю рассудок. И когда в двери неожиданно повернулся ключ, я поняла, что не смогу сейчас отвечать на вопросы или приколы Ветки, Марго или Тони, и выскочила, толком не рассмотрев, кто же из них вернулся так рано.
— А Дмитрий?
— А Дима расстроился. Он вообще не слышал, как вошла Тоня. Он решил, что я оттолкнула его, и ему тогда было больно.
— Откуда вы знаете?
— Он рассказал мне об этом в больнице.
— Значит, вы в больнице были?
— Да, — сказала Фиса, — от начала и до конца.
— А что еще вам рассказал Дима?
— Что Оз бросился на него с сумасшедшими глазами, а потом он почувствовал невыносимую боль и перед тем, как потерять сознание, видел только Оза, который стоял над ним с ножом…
Я все поняла. Дима наконец решился. Он наконец сказал Фисе, что любит меня, только меня одну. Господи, вот оно, счастье. Вот оно и пришло. Я знала, что такое необыкновенное утро бывает только раз в жизни, я чувствовала… Я прикоснулась к его темной голове, и он с жадностью схватил мою руку и поднес к губам. Мое сердце остановилось от счастья. Я праздновала победу! Это была настоящая… — Тоня немного помолчала, она хмурила брови, будто силясь освободиться от гипнотических чар, но потом, очевидно, сдалась, и голос ее зазвучал холодно и отрешенно. — А потом он вскочил и… увидел меня. И отдернул от меня руки. И отстранился.
— Дима, — сказала я. — Дима.
— Прости, Тоня. Я думал, это Фиса. Я не хотел.
И он двинулся к двери.
— А я вижу дальше все как в замедленном повторе. Пропал звук. Рябило изображение. Меня убили. Он только что убил меня. Мне больно. Мамочка, как мне больно. Так больно не должно быть.
Голос Тони стал таким пронзительным, что доктор Р. порывался разбудить ее, но Оз крепко взял его за руку. Игорь шагнул было к доктору, но тот махнул ему рукой: пусть.
— Куда он идет? Неужели к ней? А меня оставит здесь умирать от боли?! Господи, да как же это несправедливо…
Тоня металась и вскрикивала в кресле несколько секунд, а потом вдруг обмякла и заговорила совсем другим голосом. Так говорит отрешенный свидетель происходящего…
— Он шел к двери, а я шла за ним. Шаг, второй… И вдруг поняла, что он не может просто так уйти, он должен остаться здесь, со мной. Должен! Проходя мимо стола, я взяла нож. Когда он стоял на середине комнаты, дверь распахнулась и вбежал Оз с перекошенным лицом.