— Кофе в урну насыпали вы или кто-то другой?
— Я полагал, что с этим мы уже покончили.
— Тело…
— Кремировано.
— И пепел обратился в кофе?
— Может быть, — ответил Фахардо. — А может быть, он был реинкарнацией Хуана Вальдеса[67].
— Я высыпала так называемый прах в воду…
— Ну зачем же вы так? — Фахардо притворился, что его передернуло от отвращения. — Это святотатство.
— Хотела посмотреть, как он себя поведет. Он растворился.
— И что же?
— А то, что человеческий прах не растворяется.
Фахардо пожал плечами:
— Ну, это я не знаю. Но гарантирую — он мертв до того, что мертвее уже и некуда.
— Нет, — сказала Глория.
— Господи боже, — простонал Фахардо. — Невозможно перевернуться в машине так, чтобы она взорвалась и сгорела дотла, и при этом не умереть.
— Вы не видели, как это произошло, — сказала она.
— Я реконструировал происшедшее, и я знаю, как выглядит машина, когда…
— Но вы не видели, — повторила она.
— Конечно, не видел. Я находился дома. Собственно говоря, у меня был выходной. — Фахардо поднялся в патио, явно разгневанный. — Как сегодня. Я не желаю больше говорить об этом, сеньора.
Он сложил свой шезлонг и начал бросать пустые бутылки в коробку.
— После того как вы объявили его мертвым, кто-то снял деньги с его банковского счета.
Фахардо отмахнулся от нее:
— В полицейской академии для такого рода ситуаций придумано специальное обозначение: «А кого это скребет?»
— Вам все равно придется ответить на эти вопросы, — сказала Глория. — Я обращусь к вашему начальству и…
— Может, вы замолчите наконец?
— Говорю вам…
— Вы заявляетесь сюда и говорите мне прямо в лицо какую-то херню, которая ничего для меня не значит. Ничего. Ваш друг мертв, какая трагедия, спокойной ночи.
Он взял коробку под мышку, свой шезлонг под другую и направился к дому.
Глория сказала:
— Это его сын, Teniente. Он ищет отца.
Фахардо замер, потом повернулся, взглянул на Карлоса:
— Ты?
— Si, — ответил Карлос.
Teniente бросил все, что держал под мышками, на землю и вернулся к Глории с Карлосом.
— Ты, guey? — Он сжал лицо Карлоса ладонями — так, что оно пошло морщинами. — Ну, не знаю, сеньора. По мне, так особого сходства нет.
— Вы же его вроде бы никогда не видели, — сказала она.
— Я просто высказываю предположение, — прорычал Фахардо. — Какая печальная история. Ты потерял отца. Но как тебя угораздило связаться с Senora Preguntas[68], guey!
— Она мой друг, — ответил Карлос.
— Вставляешь ей, а?
Глория сказала: «О господи» — и шагнула к Фахардо, и тот оттолкнул ее.
— Как тебя зовут? — спросил Фахардо.
— Карлос Перрейра.
— Ты давай не умничай, не то я тебя мигом в тюрьму упеку.