Глория смотрела на Гектора, ничего не понимая.
— Но я же видела обе ваши витрины. Вы конкурируете друг с другом.
— Si.
— Как же вы можете конкурировать, если он умер?
Гектор ответил и на этот вопрос:
— В моей конторе я работаю от собственного имени. В конторе Нестора — от его.
Он почесал подбородок и сообщил:
— Кажется невероятным, но качество работы каждого из нас практически одинаково.
Глория вопреки собственному ее здравому смыслу осведомилась:
— И много у него клиентов?
— Увы, нет. Последние десять лет сложились для него неудачно.
— Если хотите знать мое мнение, — сказала Глория, — было бы разумно объединить два ваших бизнеса.
— В определенном смысле, — согласился Гектор. — Однако без конкуренции невозможен свободный рынок. Возникла бы монополия, а этого я допустить не могу.
С этими словами Гектор открыл ближайший к нему шкафчик, НАД-РАБ, 1960–1965; из него повеяло испепеленным временем.
— А кроме того, — продолжал Гектор, перебирая коробки с карточками, — конкуренция необходима для поддержания стабильности цен.
Он вынул из ящика несколько карточных пачек. Некоторые были не перетянуты круглой резинкой, но перевязаны бечевкой, да и фотографий в них насчитывалось намного меньше.
— Это очень давние дни, — пояснил Гектор. — В то время я фотографировал только значительные или высокохудожественные работы. Вот посмотрите…
Он протянул Глории карточку мужчины, скончавшегося от гангрены. Прикрепленная к ней черно-белая фотография изображала надгробие с крайне причудливой резьбой.
— Очень мило, — сказала она.
— Благодарю вас. Усилий это потребовало огромнейших. Такой тонкой резьбы я больше не делаю. Руки подводят. Скоро начнут подводить и глаза. А следом за ними — слух. Потом я утрачу ощущение вкуса, потом обоняние. А немного погодя умру.
Всю эту тираду Гектор произнес, словно смакуя предсказуемость того, что с ним произойдет.
— Кто же станет управлять кладбищем, когда вы умрете? Кто будет резать надгробия?
— Мой сын, — ответил он.
Глория кивнула.
— Вы думаете, что я слишком стар для того, чтобы обзавестись сыном, — сказал Гектор. — Это ничего, иногда я и сам так думаю.
— И что вы отвечаете таким мыслям?
— Вы о том, что будет, если у меня не родится сын?
— Ну да.
— Очень просто, — сказал Гектор. — Тогда остановится время.
Он прищелкнул пальцами.
— Я просмотрю эту пачку, вы вот эту. Только перевяжите ее снова, когда закончите.
Глория начала перебирать карточки, сводившие жизни людей к трем написанным лиловыми чернилами нитевидным строчкам. Ей казалось, что она смотрит фильм, в котором все население здешних краев панически бежит куда-то и, добежав до обрыва существования, валится вниз. Поначалу она пыталась уделять внимание подробностям. Ей представлялось, что, задерживаясь на каждом из имен умерших людей, она приносит им дань уважения. Они же были людьми, а не писанными помехами.