— Деньги он вам обещал? — спросила Глория.
— Да, сказал, что даст мне денег на лечение Пилар, если я его поддержу.
— Что вы и сделали.
— Нет, не сделал, — сказал Фахардо. — Ничего. Я позволил ему отправиться в Калифорнию и молился, чтобы он никого там не покалечил. Надеялся, что он попадет в тюрьму.
— Вы же подыгрывали ему, когда мы приехали к вам домой.
— Он не предупредил меня о вашем приезде. Увязался за вами, желая убедиться, что я ничего не расскажу Я, может, и рассказал бы, если бы он не торчал рядом. Какая мне разница. Приехав к нам, вы застали меня врасплох, не говорю уж о том, что пьян я был в жопу. Мне осточертело, что Карлос растаптывает мою жизнь. Он едва не отправил на тот свет мою дочь.
Фахардо встал, прошелся по сцене.
— Вы понимаете, о чем я толкую? Я в этой истории участвовать не собирался. Это Карлос втянул меня в нее. — Он помолчал. — И, когда я стрелял в него, мне очень хотелось попасть.
— Нет, — сказала Глория. — Не хотелось.
Фахардо виновато улыбнулся:
— Ну, он все-таки мой двоюродный брат, сеньора.
— Что ж, больше вам стрелять в него не придется.
— Похоже на то.
Глория, помолчав, сказала:
— С чем вас и поздравляю.
После чего они долго сидели в молчании.
— И что мы теперь будем делать? — наконец спросила она.
— Я не вижу необходимости делать что-либо.
— А как же Карлос?
— По нему никто не соскучится.
— А если соскучится?
— В таком случае, — ответил он, — я проведу расследование, реконструирую происшедшее и приду к заключению, что Карлос покончил с собой.
Молчание.
— А что делать мне? — спросила Глория.
— Ехать домой, сеньора. Работа у вас имеется?
— Придется искать новую.
— Вот и ищите. Пусть мой двоюродный брат покоится с миром и друг ваш тоже, и не будем больше о них говорить.
Пауза.
— Что вы почувствовали? — вдруг спросил Фахардо.
— Когда?
— Когда убили его.
— По-моему, вы предложили больше о нем не говорить.
— Предложил, — согласился Фахардо. — Но мне интересно. Я никого еще не убил.
— По правде сказать, — ответила Глория, — ощущение было самое поганое.
— Если вас это как-то утешит, хорошим человеком он не был.
Глория взглянула ему в глаза:
— Значит, говорите, вы никого еще не убили?
— Я же вам сказал, никого.
— Ну так и помалкивайте.