Зной (Келлерман) - страница 80

Глава тринадцатая

По собственному определению Максин Гонзага, работы у нее было больше, чем у сборщика дерьма на собачьей выставке. Глория ясно различила в ней стремление помочь. После слушания дела они встретились, и Глория предоставила Максин полный отчет о финансовых делах «Каперко». Они прониклись симпатией друг к дружке — Глории понравилось грубоватое остроумие Гонзага; Гонзага похвалила организованность Глории.

— Вы не поверите, насколько бестолковые мне иногда попадаются люди, — сказала она. — А вы — просто находка.

Второй их разговор состоялся несколько недель спустя — Гонзага позвонила, чтобы пожаловаться на то, каким неуловимым, скользким сукиным сыном оказался Карл Перрейра. Она перепробовала все обычные подходы к такого рода делам и каждый раз утыкалась в глухую стену.

— Все связанные с ним документы уходят в прошлое лет примерно на двадцать, а дальше — ничего, — сказала Гонзага. — Вы его в то время не знали?

— Нет.

— И никто не знал. Вы самая давняя его сотрудница — и единственная из работавших непосредственно с ним, — однако и вам наверняка не известно, откуда он родом.

Глория сказала, что всегда считала Карла уроженцем Лос-Анджелеса.

— Да, но официальная запись о его рождении отсутствует. Он хотя бы в нашей стране родился?

— Думаю, да, — ответила Глория. — Правда, Карл говорил, что корни его в Мексике.

Гонзага сообщила, что наняла частного детектива.

— Мы поступаем так время от времени, — сказала она с таким сожалением, точно это ранило ее гордость. Не согласится ли Глория поговорить с ним? — Если он найдет хоть что-нибудь, — признала Гонзага, — это все равно будет больше того, что смогли найти мы.

Следуя ее указаниям, Глория поехала в ту часть Санта-Моники, что застроена облицованными серой штукатуркой домами. Нужный ей, примыкавший к промышленной зоне квартал с посыпанными галькой дворами показался Глории чистеньким и до чрезвычайности современным; въехав в него, она ощутила себя автомобилем прошлогодней модели. Глория завела свой «додж» на узкую парковку перед скалодромом, салоном загара, еще одним салоном загара и бюро путешествий. Плакаты с изображением Фудзи и Мачу-Пикчу обольщали ее, пока она поднималась по лестнице к двери с табличкой «Фокс. Расследования».

Бесстрастные ультрамодерные эстампы и аскетично облицованные металлом стены придавали офису детектива сходство с устроенным в подводной лодке музеем современного искусства. Час, в течение которого Глория рассказывала Эрону Фоксу, чернокожему детективу в весьма впечатляющем костюме от «Прада», о последних днях Карла, она провела как на иголках. Глория говорила, а детектив проницательно вглядывался в матовое стекло своего стола, детально изучая собственное отражение.