Глория ответила:
— Да.
— Угу. — Воскбоун откинулся на спинку стула, скрестил на груди руки. — Хорошо. Стало быть, эти доходы он скрывал. Жил от одного пополнения личного счета до другого. Но если он зарабатывал суммы, превышавшие эти пополнения…
Воскбоун помолчал.
— Как вы думаете, куда могли уходить эти деньги?
На лице его застыло выражение книжного червя.
Кабинетного ученого. Глория готова была поспорить, что по математике он и в школе, и в колледже был первым. А стал копом — следствие заниженной самооценки? Или его работа доставляет ему наслаждение? Похоже, ему хочется выжать ее досуха и получить пригодный для питья сок покаяния.
Она покачала головой и ответила:
— Я действительно не знаю.
— Был у мистера Перрейра офшорный счет?
— Не знаю.
— Угу. А значительные траты были?
— Он много тратил на благотворительность, — сказала Глория.
— Это нам известно, — ответил Воскбоун. — Максин сопоставила чеки мистера Перрейра с поведением его личного счета. В конце июня или в начале июля на счету появлялись серьезные суммы — и так в течение двадцати лет. Был еще очень большой депозит в феврале девяносто первого, отвечавший сумме, которую мистер Перрейра заплатил за свою «хонду», а заплатил он наличными. В последнем июле мистер Перрейра положил на счет больше двадцати тысяч, за чем последовал шквал пожертвований. То есть, когда возникала необходимость в больших расходах, у него появлялись потребные для них деньги. А все остальное время он эти деньги где-то прятал, словно боясь положить их на свое имя.
Глория видела, как Воскбоун выжидающе смотрит на нее, но сопротивлялась желанию ответить.
— Мистер Перрейра когда-нибудь вручал вам крупную денежную сумму? — спросил Воскбоун.
— Нет.
— Ни на хранение, ни в виде подарка?
— Нет, — повторила она. — Он выписывал мне зарплатный чек — и все.
— Вообще-то, никакими юридическими последствиями это вам не грозило бы, — сказал Воскбоун, и Глория мгновенно поняла: врет.
— Зачем же тогда задавать мне такой вопрос? — поинтересовалась она.
— Вы были очень хорошо осведомлены о его делах.
— Преследовать его за неуплату налогов вы не сможете, — сказала Глория. — Он умер.
— Если неуплата налогов как-то связана с его собственностью, мы обязаны учитывать это, — заявил Воскбоун. — А скажите, почему наш разговор так вас расстраивает?
От настоящего ответа Глория воздержалась.
— Мы с Карлом были очень близки, — сказала она взамен. — И мне трудно представить его прячущим где-то деньги.
— Существовал ли кто-нибудь, кому он мог их отдавать?
— Не думаю.
Воскбоун кивнул. Взгляд его снова стал оценивающим.