— Томка, так ты приехала?
— Нет, я у себя в Боготоле, — все еще сердито фыркнула Томка. — И снится мне, что все мальчишки из Зубровского лесничества сошли с ума. Один сидит на Яблоневском тракте, как пень, и бубнит какие-то цифры…
— Генка!.. — схватился за голову Сережа. — Ой-ой-ой!..
— Второй заставляет меня ползти через весь лес за какими-то людьми… Я себе все коленки поободрала!
— Так ты же, Томка, ничего не знаешь! Они — эти вот, что там засели, — выкрали из нашего Волчьего Колодца бумаги…
— Бумаги? Из Волчьего Колодца? Какие?
— Я пока не знаю точно какие, но какие-то очень важные. Тот кудлатый старик — это сторож из нашего лагеря…
Сережа наскоро рассказал подруге о событиях последних дней.
— Их надо задержать и узнать, кто они такие! — всполошилась девочка. — Беги скорее в лагерь или в лесничество, а я их одна покараулю.
Сережа нерешительно посмотрел на часы:
— А что, если не успею? Бежать далеко, а через полтора часа за ними придет машина, и тогда они удерут. Ты же одна их не задержишь.
— Но ведь нужно немедленно сообщить! Мне, что ли, сбегать? Погоди, Сергейка, а не может ли Вьюн отнести записку в лесничество?
— Вьюн? Вот это идея! Томка, я всегда знал, что ты хоть и девчонка, но молодчина. Вьюн будет нашим связным.
Сережа достал из кармана карандаш и тетрадь, вырвал страничку и, подумав, написал:
Над дорогой, около Заячьего брода (там, где мостик), укрылись подозрительные люди. Один из них — наш дед Захар из лагеря, другой — какой-то неизвестный. Они выкрали из Волчьего Колодца важные бумаги. В четыре… — тут Сережа зачеркнул слово «четыре» и написал — в шестнадцать ноль-ноль за ними должна приехать машина — «ЗИС-150», номер ЩБ 16–24. Этот грузовик возит из лесхоза бочкотару в Белогорье. Нужно немедленно задержать!
Сергей Дьяченко. Тамара Седых.
26 июля, 14 часов 22 минуты.
Примечание: Волчий Колодец — в углу лагерной территории, за дровяным сараем. А бумаги, как проговорился сторож, инженера Коваля.
— Толково написал! — похвалила Томка и, завязав записку в уголок своего носового платочка, прикрепила к собачьему ошейнику.
Сережа с силой толкнул Вьюна вперед:
— Домой! Ну! Домой, Вьюнок!
И умный пес пустился бежать, только папоротник за ним зашумел.
Виктор Михайлович уже стал беспокоиться: сигнал на обед, а Сергея и Гены все еще нет.
После обеда вожатый собрался было сам на розыски своих неудачливых разведчиков, как тут вернулся мрачный, расстроенный Геннадий.
— Почему ты опоздал? Где Сережа?
— Откуда я знаю? Он пошел через овраг, а меня послал другой дорогой. Говорит: «Сиди и отсчитывай минуты, пока я не приду», «Отсчитывай»! Хорошо ему, у него ваши часы, а я чуть ли не два часа палочки на земле чертил… Сам, должно быть, давно пообедал, а я голодный… Он всегда смеется надо мной… «Ветряк», говорит… Сам он ветряк!