— Ты, должно быть, не понял меня или же не почитаешь василевса? Что это? Разве это огранка? Разве это сапфиры? А золото — где ты видел такие грубые узоры?
— Не извольте гневаться, мой господин, — развел руками ювелир. — Здесь такие узоры повсюду, и смею вас заверить, как свидетельствует мой богатый опыт, всякая дама — будь то герцогиня, или даже королева Богемии — почтет за честь надеть это богатое ожерелье.
Он замолчал, что-то обдумывая:
— Ну, может, за исключением добрейшей герцогини Швабской. Она воистину понимает толк и в золоте, и в каменьях. И то сказать, с момента своего прибытия в Аахен она трижды заезжала в мою лавку и трижды мы много говорили о красоте, тайных свойствах камней и металлов, но, увы, еще ни разу она не почтила меня покупкой. Хотя, как известно, ее муж — наш храбрый герцог Конрад — совсем не скуп.
— Может, она просто не нашла в твоей лавке чего-либо, заслуживающего внимания?
— О нет, там есть ряд вещиц очень тонкой работы, которыми я могу гордиться.
— Почему же ты принес эту цепь?
— Если вы желаете сделать подарок госпоже Никотее, то…
— Какая разница. — Голос Симеона прозвучал неожиданно резко, почти злобно.
Не зная, чем вызвано раздражение аристократа, ювелир поспешил сменить тему:
— Я заверяю вас — всякая здешняя красавица будет счастлива получить такой подарок. Вот, ежели хотите, давайте так: отошлите это украшение, или же передайте его сами, и когда ваша дама вдруг откажется принять его, то я готов выплатить столько вашей милости, сколько эта цепь стоит.
— Хорошо, — усмехнулся Гаврас, — идет. Подай мне перо, чернила и пергамент.
Ювелир не заставил себя долго ждать, и спустя минуту Симеон выводил:
Достопочтенная герцогиня!
К моему несчастью, наша первая встреча произошла при обстоятельствах, заставляющих меня с болью в сердце вспоминать тот сладостный миг, когда я увидел вас впервые. Злая судьба коварно столкнула меня с вашим отцом, к коему в сердце я всегда был расположен и, невзирая на случившееся, расположен и поныне. Нижайше прошу вас принять мой скромный дар, чтобы этой малостью хоть немного загладить тот испуг, который причинила вам наша первая встреча.
Был, пребываю и остаюсь искренне преданный вашей светлости
Симеон Гаврас, герцог де Сантодоро.
— Песок, — скомандовал ромей и, подождав, когда высохнут чернила, опечатал свиток черным воском. — Пошли слугу к Адельгейде Саксонской, но помни о нашем пари.
Он бросил на стол несколько золотых монет.
— Мой господин, я всегда к вашим услугам.
— И вот еще. Видишь, слуги держат коня?
— Да, о блистательный дука. Прекрасный неаполитанский жеребец.