— Пустое это все. — Кочедыжник махнул прутиком крест-накрест, точно перечеркивая вину изменников. — Ступайте, да не убоитесь вы жизни земной, ибо не придет вам ничто иное, покуда ее не проживете от первого вздоха до последнего.
— Так что, идти? Мы свободны? — вдруг спросил молчаливый.
— Лишь утратив страх, обретете свободу в сердце своем, — вновь повторил Сын погибели и вернулся к рисованию спиралей.
— Пойдем. — Молчун потряс за плечо своего товарища, замершего коленопреклоненно.
— Нет, — резко мотнул головой первый нищий, — не пойдем. Я тут останусь. Отныне и до последнего часа. Когда б ни настал этот последний час.
— Настал последний час, — неожиданным эхом отозвался купол шатра.
Говоривший схватился за ухо и, взвыв от боли, упал наземь. Крошечное темное существо чуть больше горошины скатилось с него на землю и, обернувшись вихрем, заполнило сиянием весь шатер.
— Настал ваш последний час, — громыхнуло снова под сводом, и широкие мощные крылья распластались за спиной нового гостя. — Дважды предали вы хозяев своих и не укрыться вам от обещанной кары! Сказано было, что заставлю я кровь в ваших жилах обратиться в пламень, и быть по тому!
— Да будет так, — сквозь сцепленные от боли зубы простонал первый нищий.
Его собрат рухнул на пол и начал извиваться, силясь унять сжигавший изнутри пламень.
— Огонь да будет холодным! — поднимаясь на ноги, властно сказал Сын погибели. — И станете вы жить, не ведая страха, рождаясь и умирая, пока не избудете предначертание свое!
Повинуясь его словам, тела нищих вдруг удлинились, одежда распалась в прах. И спустя мгновение две крупные змеи с шипением подняли головы у ног Федюни.
— Ты мешаешь мне, Андай, брат мой! — пророкотал ангел. — Ты стоишь на пути справедливости, ибо что может быть справедливее воздаяния за преступление? Лишь страх пред воздаянием удерживает этих двуногих тварей от того, чтобы не обратиться в стаю хищников, пожирающих друг друга! Ты, Андай, холодный змеебог, лишаешь их страха и, стало быть, обращаешь в хаос Срединный мир! Заливаешь его кровью, ибо сила, лишенная страха, есть сила, несущая смерть!
— Ты лишен страха, брат мой Антанаил, тебе неведомо, что такое бояться наступления завтрашнего дня и молить за ближнего, который дороже тебе себя самого. Ты не знаешь, что есть страх знать истину и радость упиваться ложью, лишь бы сохранить в неприкосновенности покой свой. Ты — сила, тебе неведом страх, Антанаил. Никогда, ни в малой степени. Значит, ты смертен?
— Узнаю змеиный след твоих речей, Андай! Ты все юлишь, крутишь, сбиваешь с толку… Яд твой дарит облегчение от боли, а затем — и облегчение от жизни. Я ли смерть или же ты?