'Я заколю его, как свинью!' – звенело в голове. Ощущая всем сердцем бешеную ярость, которую еле удавалось сдерживать, историк поскакал к Черному Барону. Это была последняя мысль, больше Альберт ни о чем не думал, и это был уже не Альберт, а взбешенный капитан Роджер Уолш, весь опыт тренировки и войны которого, вся пролитая кровь, своя и чужая, теперь давали силы для убийства Черного Барона. Истинный хозяин тела порвал путы и вернулся из небытия так же просто, как это произошло на стене аббатства Ва.
Кажется, и Черный Барон понял, что ему грозит, потому что он поспешно захлопнул забрало, и вовремя – в забрало тут же воткнулось острие меча, да так, что рыцарь покачнулся. Альберт тут же добавил по шлему рукоятью в железном кулаке, надеясь свернуть шлем на сторону, лишая противника обзора, но ремешки выдержали. Зато сам Черный Барон, некстати широко замахнувшийся булавой, потерял равновесие и рухнул с коня.
Тут же, спохватившись, пришпорили коней всадники барона, наблюдавшие за боем, и Альберт не смог спешиться, чтобы добить противника, и повернул коня навстречу новой угрозе. Но было уже проще. Каждый взмах меча повергал очередного незадачливого врага на землю, а с пригорка, яростно крича, уже спешили Гроус с сержантом. За ними на почтительном расстоянии, словно еще не решили, ввязываться в драку или нет, скакали те пятнадцать всадников, которые перешли речку справа.
Нога Черного Барона запуталась в стремени, он не мог встать, а помочь ему было некому, потому что всех помощников Альберт отправлял на небеса, уворачиваясь от копий. Дело довершили подоспевшие соратники, и Альберт наконец спешился, чтобы покончить с французом. Однако Черному Барону неожиданно удалось высвободить ногу и, несмотря на массивные доспехи, даже встать – настолько он был силен. Оставшиеся всадники, испугавшись его исступленных угроз, поспешили выстроиться за его спиной, не рискуя тем не менее ввязываться в драку. Тяжело дыша, француз поднял смятое забрало.
– Посмотрим, как ты дерешься пешим, – прохрипел он, надвигаясь на Альберта, и стало заметно, что рыцарь сильно хромает.
– Хорошо, я научу тебя драться честно, – ответил Альберт. – Но это последнее, чему ты научишься в своей позорной жизни! – и первым рубанул по щиту противника.
Начался обмен тяжелыми ударами, но Альберт был проворнее, умело избегал булавы и старался больше колоть длинным мечом, норовя попадать в сочленения лат. Выпады Альберта были столь точны, что один раз ему удалось достаточно глубоко войти острием в зазор между кирасой и левой плечевой пластиной так, что противник опустил щит, – видимо, удалось повредить ключицу. Но, несмотря на это, булавой Черный Барон махал как берсерк, и уже обломаны были шипы шпаголома, а в попытке отразить один из ударов Альберт сломал меч. И вот тогда, воспользовавшись тем, что барон размахнулся, он быстро прильнул к нему вплотную и всадил острый длинный обломок меча прямо под шлем, в горло. Конечно, шея была прикрыта кольчугой, но те несколько сантиметров лезвия, которые порвали звенья и вошли под челюсть, остановили жизнь Черного Барона. Он выпустил булаву, повисшую на ремешке на перчатке, судорожно заскрипел железной рукой по кирасе и, булькая горлом, повалился на бок.