Этот мужчина был насильником, настоящим. Она не сомневалась, что многие девушки подавали заявления на него, которые так никогда и не были расследованы милицией. Подозревала, хоть и не была уверена, что могла существовать вероятность, когда некоторые после встречи с ним уже не смогли ничего и никуда подать, а их тела бесследно исчезали. Дмитрий умел за собой убирать.
Но уже давно нападать на улицах для него было… неразумно. И он нашел для себя другой вариант.
Навряд ли, чтобы кто-то из его избирателей мог поверить в то, что этот честный и доброжелательный мужчина, преданный муж, любящий отец и уже дедушка замечательной внучки, способен на нечто подобное. Никому, наверняка, даже в голову не пришло бы ничего похожего.
Но Карина уже давно ничему не удивлялась и могла поверить во что угодно. Более того, видела такое, по сравнению с чем самые смелые догадки были лишь детским лепетом. Дима был одним из самых опасных, но далеко не единственным ее «другом», который имел «особые» предпочтения. Она знала слабости этих людей. Карина умела в совершенстве удовлетворять их желания, потому и имела в какой-то мере возможность самой распоряжаться своей жизнью.
— Ситуация меняется, Карина. — Дмитрий аккуратно отпил кофе из свой чашки и отставил ту в сторону.
До этого момента их разговор ни разу не коснулся причины, по которой он ее пригласил. Они обсуждали вид города, щедро предоставленный на обозрение застекленной террасой в номере. Говорили о погоде и вспоминали прошлое. Но не касались основного, пока не покончили с едой.
Сам завтрак был идеальным. Даже имей такое желание, Карина не смогла бы придраться. Дима умел расплачиваться за доставленное ему удовольствие — на столе стояли только самые любимые блюда Карины, именно те, которые она хотела бы есть утром с кофе. Воздушный омлет и соленый творог с зеленью. Мягкий сливочный сыр, свежие, еще горячие, хрустящие вафли и персики, которые Карина любила куда больше клубники.
Он ни о чем не забыл и все продумал. При этом основная «благодарность» ждала Карину на столике в спальне — прямоугольная плоская коробка, обернутая бархатистой бумагой и перевязанная золотистой лентой. И Карина точно знала, даже еще не открыв ту, что найдет в коробке не банальные украшения, в которых уже давно не нуждалась, а нечто более существенное. Имея финансовые активы — она и сама могла купить себе что угодно. А Дмитрий знал и одобрял ее стремление увеличить количество ценных бумаг.
Изящное платье из черного шелка и кружев, раскинутое на золотисто-бежевом покрывале кровати, было лишь маленьким приятным дополнением к этому презенту. Компенсацией за уничтоженное в ванной комнате. На бирке стояло имя итальянского дизайнера, известного в их стране лишь очень узкому кругу, так как даже не все состоятельные люди могли себе позволить одеваться за такие деньги.