Арман закурил сигарету, предложенную Рейни, и потягивал изысканный и чрезвычайно холодный коктейль, который она приготовила собственноручно. Они беседовали о Лондоне и о предстоящем празднике. Со всего мира в Лондон съезжались туристы, чтобы полюбоваться шествием королевской гвардии и богатыми нарядами двора, а сами англичане были полны надежд на возрождение нации и тому подобное.
– Я счастлива, что живу в эпоху Элизабет! – заявила Рейни.
– А я счастлив, что у меня, француза, есть возможность взглянуть на Англию твоими глазами! – сказал Арман.
– Как истинный француз, – засмеялась Рейни, – ты считаешь своим долгом рассыпать комплименты.
– Это не комплимент.
– Ах, Арман, разве я не понимаю, что мужчина, у которого общая родина с моей бабушкой, все склонен преувеличивать! Кого-кого, а французов я знаю. Полдетства я провела во Франции и даже в школу ходила в Париже.
С легкой улыбкой Арман потягивал коктейль и лакомился орешками.
– Не спорю, – сказал он. – Но что касается меня, то я не стал бы тратить время на пустые комплименты. Я действительно рад, что могу смотреть на Лондон твоими глазами.
– Ну что ж, это очень мило с твоей стороны, Арман.
Как непринужденно она это сказала, подумал Арман. Она присела на подлокотник дивана, держа в руке бокал с коктейлем. Солнце садилось, и в его лучах розовый цветок, приколотый к платью Рейни, казался алым. Арман подумал о том, как было бы хорошо преподнести ей целый букет роз. Но в следующий момент он представил Рейни в объятиях Клиффорда, и его сердце болезненно сжалось. Он представил, как Клиффорд покрывает поцелуями ее шею, спускаясь все ниже – туда, где в вырезе платья приколот цветок. Та же рука, которая тренированным боксерским хуком едва не вышибла из Армана дух, ласкала нежный стан девушки, гладила ее темные волосы, обнимала за талию. Арман почувствовал, что его лоб покрылся испариной. Он поставил бокал и достал платок. Хватит думать о Клиффорде и Рейни, это слишком мучительно: у него слишком живое воображение.
Во взгляде Рейни читалась симпатия. Арман был очень бледен. Да еще эти темные очки. Он выглядел больным. Наверное, ему нездоровится.
– Ты хорошо устроился в отеле? – спросила Рейни. – Как жаль, что у нас нет свободной комнаты, чтобы оставить тебя здесь!
– Ты такая добрая, – вздохнул он, стараясь не думать о том человеке. Однако ноющий синяк под глазом ни на минуту не давал забыть о происшедшем.
К счастью, в эту минуту в гостиной появились мать и бабушка Рейни. А еще немного погодя Анна доложила о приходе сэра Майлза Оливента, который приходился Рейни родным дядей со стороны отца. Беседа вошла в обычное русло. Арман и старая графиня принялись обсуждать свой излюбленный предмет – старинную французскую архитектуру.