Никогда и никому еще Рейни так не радовалась, как Арману, который подбежал, чтобы помочь ей. Добрый и чуткий, он был истинным другом. И она буквально рухнула из телефонной будки прямо в его объятия. Видя ужас, написанный на его лице, Рейни на мгновение забыла о собственном горе и отчаянии. Она еще не успела ничего сказать, а он уже понял, что оправдались ее самые худшие ожидания и этот звонок в Лондон лишил ее последней уверенности. Побледневшая от горя, она показалась ему ребенком, который беспомощно тянет к нему руки, не понимая, почему так больно.
– Ах, Арман, Арман! – бормотала она.
– Что такое, дорогая моя? – воскликнул он, прибавив по-французски: – Деточка, крошка моя!… Что случилось?
Вдруг она осознала, что они находятся не наедине, а в фойе одного из богатейших в Каннах отелей, окруженные толпой народа. Мимо проплывала шикарная дама в вечернем туалете, с высокой прической на испанский манер, украшенной драгоценным гребнем, под руку с красивым молодым мужчиной в темно-синем фраке. Парочка смеялась и болтала по-испански. Их резкие голоса и громкий смех неожиданно возымели на Рейни успокаивающее действие. Она словно внутренне подобралась и решительно проговорила:
– Пойдем отсюда, Арман!
– Но, Рейни… – пробормотал он.
– Пойдем! – прервала она, с силой сжимая его локоть.
Он видел, ценой каких усилий ей удается держать себя в руках, и, не говоря ни слова, повел ее к выходу.
Перед ними тянулась бесконечная кавалькада роскошных автомобилей. Солнце садилось. На противоположной темно-фиолетовой стороне неба уже мерцали звезды. Пурпурное море переливалось густым багряным светом, а сады и цветочные клумбы словно сошли с картины сумасшедшего художника. По паркам растекалась праздная толпа гуляк. Теплым летним вечером воздух был наэлектризован, и по всей Ривьере шумело пышное веселье.
И посреди этого веселья замерла несчастная английская девушка под руку с молодым французом.
– Куда мы пойдем? – спросила Рейни.
– Ты хочешь, чтобы я отвез тебя в Шани, или, может быть, поужинаем, как договорились?
– Нет, только не в Шани, прошу тебя! Я этого не вынесу!
– Ну, тогда перекусим. Может быть, тебе станет легче.
Она слабо кивнула. Небо и море стали расплываться в ее туманящихся от слез глазах. Она ненавидела и этих людей, и эти автомобили. Даже звезды были ей ненавистны. Но больше всего Рейни ненавидела Клиффорда, который убил в ней веру. От любви до ненависти один шаг. Любовь Рейни не была мимолетной и не могла исчезнуть бесследно. Она не могла зачахнуть, задушенная гордостью или гневом, которые по сравнению с ней были просто слабы. Настоящая страсть могла превратиться лишь в ненависть.