Затянувшись сигаретой, он несколько успокоился и продолжил, откинув назад волосы:
— Да, я хочу узнать правду о смерти Ли, но на первых порах не могу сделать слишком многого. Я звоню, пишу письма, встречаюсь с людьми. Никто не хочет говорить. Я не наивен и не жду, что ко мне начнут сбегаться толпы все новых и новых свидетелей, проблема в том, что я не могу заставить даже прежних свидетелей повторить их показания. Они смертельно напуганы, Сэнди! Врачи, авиатехники, патологоанатом, который делал вскрытие. Я не могу прошибить эту стену и никогда не смогу этого сделать, если не стану сенатором и не получу доступа к документам и права на привлечение свидетелей.
— Звучит так, будто вы уже проиграли, — заметила Сэнди.
— Спасибо, — поддержал ее Ди Майо. — Скажите, скажите ему. Иначе это превратится в какой-то бедлам.
— К черту, — буркнул Джефф и отвернулся. — Я не намерен выслушивать здесь душеспасительные речи.
Ди Майо возмущенно засопел:
— А ведь все еще только начинается.
— И какой следующий этап? — спросила Сэнди.
Устало улыбнувшись, Ди Майо принялся объяснять:
— Когда мы закончим детальные демографические исследования и сведем воедино все материалы, нам предстоит выработать общий план кампании, подключить радио- и телевизионную рекламу, отладить четкое сотрудничество с почтой и телеграфом, с телефонными компаниями. Мы систематизируем анкетные данные и проведем социально-экономический анализ. По списку поддерживающих нас избирателей необходимо будет провести предварительный телефонный опрос по наиболее актуальным проблемам. Нужно также составить списки избирателей, собирающихся голосовать против нас, и постараться привлечь их на нашу сторону. Нам предстоит позаботиться об организации избирательных участков и о своевременной регистрации избирателей. И мы обязаны всем этим заниматься.
— И что это дает лично вам?
— Лично мне? Ощущение выполненного долга от осознания того, что я внес свою лепту в сохранение священных демократических традиций.
Джефф резко повернулся:
— Он получает пятнадцать процентов комиссионных от всего рекламного времени, которое я покупаю, и делает неплохие деньги, повышая стоимость рекламного времени для кандидатов.
Ди Майо в ответ только расхохотался.
— А вы могли бы работать с кандидатом от республиканцев? — спросила Сэнди.
— Почему бы и нет, если у него есть деньги и шансы на победу.
— Тогда зачем же вы работаете на Джеффа, похоже, он не сможет победить?
Ди Майо поднялся с кресла и выпрямился во весь свой немалый рост.
— У меня есть один недостаток: я сентиментален. В моем мозгу что-то вроде каверны идеализма, она злокачественна и неоперабельна. Возможно, именно она подтачивает мой потенциал продажности и беспринципности. А сейчас она принуждает меня вести избирательную кампанию самого неблагодарного и неуверенного в себе идиота, какого только знала история. Для такого выродка, как я, это печальный конец блестящей карьеры.