— Ну ладно. — Он вновь осмотрел ее глаза, растягивая поочередно веки большим и указательным пальцами. — Послушайте, Сэнди, возможно, я что-то не понимаю, но в вашей крови было слишком много алкоголя и элениума. Для полиции — это автомобильная авария в состоянии алкогольного опьянения, и боюсь, что газеты уже расписали ваше пристрастие к алкоголю и наркотикам. Откровенно говоря, мы считаем, что это была попытка самоубийства. Я ничего не утверждаю, но думаю, что симулировать потерю памяти не в ваших интересах. Если же вы действительно ничего не помните, нам придется прибегнуть к тщательному обследованию.
Ужас ледяной рукой сдавил сердце Сэнди.
— Доктор Фишман, я не пила и не принимала повышенной дозы элениума. Мне необходимо кое-кого повидать.
Зазвонил стоящий на тумбочке телефон. Фишман встал и поднял трубку. Во время разговора он продолжал пристально смотреть на Сэнди.
— Да, я передам ей. — Он прикрыл трубку ладонью. — К вам посетитель, Джефф Коннери.
— Да! — почти закричала она. — Пожалуйста, пропустите его.
Врач кивнул:
— Все в порядке, он может пройти. — Фишман положил трубку. — Мне кажется, что его приход создаст еще больше проблем.
Сэнди почувствовала, как в ней поднимается злость на этого хорошего и опытного врача. Возможно, незаслуженно было обвинять его в предвзятости или некомпетентности, но ей ничего не оставалось.
— Доктор Фишман, я не могу согласиться с вашим диагнозом, — твердо заявила она. — А обследования я не боюсь.
Фишман засопел от обиды:
— Не понимаю, почему вы так нервничаете. Я знаю вас уже много лет, Сэнди, и питаю к вам искреннее уважение. Я всего лишь честно и откровенно сказал, что вы нуждаетесь в помощи. Вы оказались в трудной ситуации.
— В более трудной, чем когда-либо раньше, — согласилась Сэнди. — Вы разрешите мне побыть одной?
— Да, конечно, — сказал врач и вышел из палаты.
Ничего не поделаешь, после стольких лет общения с Фишманом ей придется подыскивать другого врача. А она верила его диагнозам, раздевалась перед ним, чувствовала на коже его пальцы, смеялась его неостроумным шуткам. Как большинство женщин, она относилась к своему врачу как к маленькому божку. Объективность появилась позже.
Джефф с перекинутым через руку пальто быстро вошел в комнату. Бросив пальто на спинку стула, он присел на кровать и обеспокоенно спросил:
— Ну, что случилось?
Она изо всех сил сопротивлялась переполнявшему ее желанию воскликнуть: «Джефф, слава Богу, вы здесь!» — и обвить руками его шею. Издерганные нервы подталкивали ее на такой поступок, но гордость призывала к сдержанности. В результате она только попыталась улыбнуться и прошептала: