Конечно, она не будет просить Мег перенести вещи Джуда. Это она сделает сама, словно совершит некое действо. Ведь этого ей и хотелось, напомнила она себе, один за другим снимая и вешая себе на руку его официальные костюмы и прочую одежду из его половины огромного платяного шкафа. Она уже как-то пыталась сказать ему, что хочет спать одна, пока он не согласится ее выслушать. Но в тот момент, конечно, еще была надежда, что, узнав, как все было на самом деле, он поймет, насколько он был несправедлив к ней, и тогда они смогут попробовать восстановить прежние отношения.
Теперь никакой надежды уже не оставалось, и убрать его вещи из комнаты значило поставить последнюю точку. Это конец, финал, завершающая реплика. От этой мысли ей захотелось плакать, но не было сил. Источник ее душевной энергии иссяк еще вчера, в ту минуту, когда он убрал со стола остатки обеда и посоветовал — ей снова собрать чемодан, так как рано утром они отправятся домой. Теперь в ее душе было пусто, поражение становилось все ощутимее.
Не приходя в себя после его подозрений, она, еле передвигая ноги, поднялась наверх, посмотрела в зеркало и подумала, как нелепо выгладит в своем красивом облегающем платье, в то время как ее лицо похоже на белую маску с темными глубокими глазницами. Вещи она не успела разобрать, и ей ничего не оставалось делать, как свернуться на постели и, натянув теплое покрывало на замерзшее тело, попрощаться со своим замужеством.
Вскоре она услыхала, что он вышел из дома. Всю ночь она пролежала без сна, глядя в темноту сухими горячими глазами. На рассвете он вернулся, и она сошла вниз в том же платье, в каком провела ночь, с чемоданом в руке. Он бросил на нее короткий жесткий взгляд. У рта залегли глубокие складки, он казался старше; должно быть, ходил всю ночь. Жалость заполнила ее опустевшее сердце, и Клео поспешно сказала:
— Джуд… садись, я приготовлю тебе поесть… и, ради всего святого, давай попробуем поговорить. Дело обстоит совсем не так, как ты думаешь…
— Брось. — Он встал и пошел прочь. — Есть я не хочу, а слова уже ничего не изменят.
С этой минуты он держался с ней так, словно ее и вовсе не существовало. Наверное, для него так оно и есть, думала она, развешивая его рубашки в шкафу в комнате для гостей.
Он никогда даже вида не делал, что любит ее, и со своей стороны просчитался, решив, что их брак может состояться. И теперь окончательно решил вычеркнуть ее из своей жизни. Она понимала, что это только начало.
— Зачем же делать все самой? — (Она не услышала, как он вошел). — Если бы ты сказала, что не хочешь просить Мег, я бы помог тебе. — Он уже не выглядел таким усталым, хотя был попрежнему бледен, несмотря на загар. Должно быть, кофе Мег сделал свое дело.