нравами и обычаями, свойственными культуре каО
толической Франции XIX
XIX века, она не могла ни сдеО
века, она не могла ни сдеО
века, она не могла ни сдеО
лать аборт, ни развестись, ни начать борьбу за свою
свободу, как несколько десятков лет спустя поступиО
ла Нора, главная героиня драмы Ибсена. Она убиваО
ла время, перечитывая любовные романы, на смену
которым сегодня пришли мыльные оперы, и мечтаО
ла о любовниках, которые увезут ее из этой пустой
и скучной жизни в мир умных и интересных людей.
По настоянию Эммы Шарль взялся за сложную опеО
рацию, которая закончилась неудачей. Она завела
несколько романов на стороне и занимала деньги, чтобы хоть какОто продолжить свои тоскливые разО
144
Глава 4
влечения. В процессе развития ее анимус, который
сначала проецировался на Шарля, блуждает от одО
ного мужчины к другому в романтической фантазии
о спасении. Подобно Фаусту, она ищет возможность
выхода за существующие вокруг нее преграды, не поО
нимая, что для этого ей следует совершить огромную
внутреннюю работу.
Чем больше в нас бессознательного, тем многоО
численнее и сильнее наши проекции. Жизнь Эммы
представляла собой последовательность все более
обостряющих ситуацию проекций, ни одна из коО
торых не доставляла ей удовлетворения. Даже в
отношениях с любовниками она находит «такую
же банальность супружеских отношений»*. В конО
це концов, брошенная всеми своими любовниками, находясь на грани финансового краха и отчаявО
шись найти мужчину своей мечты, Эмма решила
свести счеты с жизнью. Из прочитанных романов
она знала, как их героини попадали на небеса и там
внимали ангелам и слушали райскую музыку. ЧтоО
бы совершить последнюю трансценденцию и реаО
лизовать последнюю проекцию, она принимает яд.
На этом Флобер обрывает свое повествование: «В
восемь часов началась рвота…»** Последнюю карО
тину, которая встает у Эммы перед глазами, никак
нельзя назвать радужной: это лицо слепца. Нищий
попрошайка, который какОто встретился ей на пути, символизирует слепоту ее внутреннего мужчины,
ее анимуса.
Ни Фауст, ни Эмма не являются воплощением
зла. Настойчивые устремления их непрожитых жизО
ней заставляют их совершать неправильные выборы.
Они проецируют своего внутреннего контрсексуала
(аниму или анимус) на реальных людей, не пониО
мая, что конечный объект их поиска находится у них
* Madame Bovary, p. 211.
** Ibid, p. 230.
Анализ случаев из литературного творчества
145
внутри. Несмотря на то, что они являются уникальО
ными персонажами романов великих художников,
в их судьбе запечатлены типичные черты кризиса
среднего возраста.
Совершенно иные события изобразил ДостоевсО