— Надо, — кивнул мэтр Куббик, — но куда?
— Сам не знаю! К родителям, в отпуск, в столицу, на край света… Хотя бы на пару седмиц! Пока тут все не успокоится…
Мы некоторое время сидели молча, думая каждый о своем. Явился Зверь, тут же атакованный нежно шипящей Варежкой, положил к ее лапкам лягушку, получил по уху за все свои труды и ретировался, в то время как кошка, мученически закатывая глаза и поминутно постанывая, с видом: «Какая гадость! Но раз это доктор прописал…» — принялась поглощать добычу.
На дворе послышались шаги, по крыльцу застучали сапоги. Мэтр вскочил и шагнул к окну, а я малодушно скорчился в кресле.
— А куда это вы так спешите? — послышался раскатистый красивый бас.
— По делам к господарям некромантам, пра,[6] — ответили ему.
— И что же за дела могут быть у егеря курьерской службы в этой обители зла?
— Письмо.
— Давайте мне, я передам!
— Нет-нет, это моя работа, пра!
— А для меня это удовольствие. Давайте свое письмо! Давайте-давайте, сын мой!
— Отпустите меня, пра!
— А вы не сопротивляйтесь!
— Не выкручивайте мне руки!
— Начнете упираться, будет больно!
— Ай! Что вы делаете?
— Я же предупреждал…
— Я при исполнении! Побойтесь Прове-справедливого![7]
— Не поминайте имени божеского всуе. — Короткая возня, глухой стук и назидательное: — А то я покараю!
— Это произвол и насилие над личностью, — послышался плачущий голос егеря. — Как вы смеете? Это письмо…
— Я сам передам. А ты изыди, и да благословят тебя боги, сын мой! Иди-иди, нечего тут…
По этому диалогу можно было догадаться, что нашу скромную обитель навестил новый священник Свентовита, присланный взамен прежнего, который в прошлом году активно помогал Гебриану Чернореченскому в его замыслах. Отец Бжемыш был немного старше мэтра, энергичный, шумный и не только проповеди умел произносить, но и кулаком в челюсть заехать тоже мог профессионально.
Он вошел к нам, даже не вошел, а ворвался, размахивая запечатанным пергаментом, как стягом:
— Мэтры, вот что я вам принес! Конечно, это не мое дело — почту таскать, но такой обходительный вьюнош… Так умолял меня ему помочь… Просто чуть на колени не падал, всеми богами заклиная… Вот из человеколюбия я и взял на себя смелость немного помочь… Ох, боится у нас еще народишко некромантов!
Отец Бжемыш — поперек себя вдвое толще, но не от жира, а от мускулатуры, бородатый, вечно всклокоченный — мигом заполнил собой просторную комнату. Судя по некоторым оговоркам, в провинцию его отправили аж из столицы за многочисленные скандалы — в крупных соборах обычно служит не один священник, а несколько, и отец Бжемыш, такой вот «запасной», в отсутствие настоящего дела развлекался на досуге, как хотел. Пьянки, гулянки, девочки, драки так достали местное руководство, что они при первой же возможности предоставили буяну отдельный приход, запихнув его в провинцию с глаз долой. Но пра Бжемыш не унывал, продолжая оставаться таким же шумным и энергичным, как в первый день.