И далее: «Вот этот-то человек как раз к Ней явился тогда, когда для Нее была необходима его ученая помощь — и они сразу поняли друг друга. Их духовное родство, Wahlverwandschaft, было как нельзя более кстати; он систематически развивал Ее идеальное стремленье к изящному и помогал Ей своим опытным критическим взглядом. Не менее того, в последние годы Ее жизни он почти один был в состоянии разгонять скуку Квартовского добровольного затворничества. Целые дни они вместе спорили и обсуждали разные ученые вопросы, занимаясь постоянно рукоделием. Она в то же время с удовольствием развлекалась и его легким чтением. Начиная с более трудного разбора Шекспира, Гете, Voltarie или J.J. Rousseau и разных исторических хроник и мемуаров — он читал Ей всегда любезных Heyse, Spielhagen, Marlitt, Auerbach ect. Отрадно было видеть этого достойного старца, когда в необходимых местах чтения он давал, не стесняясь Ее просвещенным присутствием, свободу своим чувствам: то вдруг он вскакивал и кричал старчески-грозным голосом или увлекательно хохотал.
Или же когда декламировал признание в молодой любви — забавно в тоже время вертя взад и вперед свою шелковую скуфью на голове. Сидел же у Ней постоянно одетый в старенькое серое пальто с переброшенной на спине шерстяной шалью. Случалось, что в самых патетических местах страстного монолога в Гамлете или Отелле — вдруг появлялись обычные друзья-гости и тогда он, складывая свои очки и ученые пожитки, всегда добродушно ворчал во всеуслышанье… И неловко-почтительно раскланиваясь Высокой Хозяйке и гостям, с добросердитым выраженьем в глазах уходил честный упрямый старик в свою ученую комнату, где снова работал до тех пор, пока внезапно не оставался в потемках от выгоревшей лампы».[132]
Камердинер перечисляет замечательные «собрания акварелей, миньятюр, майолик, мозаик, бронз, гобеленов, гравюр, табакерок, Севрск., Саксонск., Венек, и Императорский Русский фарфоры — вазы, чаши, урны, саркофаги и столы (по 40 000 р.) из Сибирск. или Уральского порфира, орлеца, нефрита, из разноцветной яшмы, lapis — Lazulis или малахита?! и еще та громада причудливого фарфора Китая, Японии, Голландии — где теперь эта чудная, драгоценная библиотека?! Люстры, часы, картины, мраморы, драгоценные мебли в трех дворцах, бриллианты, изумруды, жемчуг, рубины, золото и серебро на пять миллионов рублей с… > Ни у кого подобного ничего не было!!! Это все в полном виде могла только иметь лишь одна только любимейшая гордая дочь гордого Царя!»[133] Вааген в своей знаменитой книге указал всего несколько произведений из собрания великой княгини: Перуджино, Сурбарана, ван Дейка и Греза. Немецкий историк также упомянул Сергиевку, где видел картины Рейсдаля, Дольчи и Гюйсманса.