Строгоновы. 500 лет рода. Выше только цари (Кузнецов) - страница 359
Отец Иоанн стал первым священномучеником, пострадавшим во время революции. Святейший Патриарх Тихон, лично знавший батюшку, писал его вдове: «Храним в сердце твердое упование, что украшенный венцом мученичества, почивший пастырь предстоит ныне Престолу Божию в лике избранников верного стада Христова». Иоанн Кочуров был канонизирован в 1994 году на Архиерейском соборе Русской православной церкви.
Наихудший момент наступил в жизни Александры Николаевны тогда, когда ее вместе с Масолей (Марией) и Гунчиком (Сергеем), уже совершеннолетними, посадили в камеру в ЧК, располагавшейся в бывшем доме Стенбок-Ферморов на Широкой улице. Аресту предшествовал обыск, который продолжался сутки. Солдаты и разбойники приходили и раньше, но удавалось избавляться от них без грабежа. На этот раз представители законной власти конфисковали вещи, драгоценности и деньги. Вещи увозили на подводах три дня. Извозчик под воздействием пропаганды был убежден в высшей справедливости производимых действий: «Вот теперь все ваши теплые вещи будут отправлены на фронт и солдаты получат теплую одежду».
Екатерининский собор в Царском Селе — место захоронения о. Иоанна
В данном случае поводом послужил донос Таси Шамшиной, жившей по соседству. Ее слуги, горничная и матрос, продавали вещи, но обманывали хозяйку. Княгиня вызвалась помочь сбыть шелковые платки и опаловые серьги. Платки она продала и принесла денег много больше, чем слуги. Серьги по какой-то причине остались у Александры Николаевны. Слуги проследили и донесли в ЧК, где Шамшину заставили написать заявление. В результате княгиню обвинили в организации игорного притона (по ее словам, дочери играли иногда в карты) и краже бриллиантовых серег. На свободе остались дети: Алека (Александра), Лапа (Николай) и Фуга (София), за которыми присматривала прислуга. Лапа, как мальчик, был главным, хотя ему было всего четырнадцать.
Следствие вяло текло в течение полутора месяцев и, казалось, ничего не предвещало освобождения, которое все же пришло после аудиенции неутомимого Николая у Марии Федоровны Андреевой (1868–1953), жены писателя М. Горького. У нее, кстати, в качестве секретаря служил Георгий Никанорович Малов, бывший воспитатель князя Георгия Щербатова.
Из тюрьмы вышли, но следовало кормиться. Время было голодным. От безысходности «Лапушка» ездил за едой в Марьино, где его хорошо принимала семья бывшего повара. Затем подкармливали курляндцы-арендаторы. Однако в Марьино Александра Николаевна перебираться не хотела, удовлетворившись огородом на окраине Царского. Эта была единственная связь с усадьбой, если не считать принесшую много огорчений Александре Николаевне женитьбы Гунчика на Тате — Таисии Станиславовне Карницкой.