Покраснев, Алексей опустил голову, не зная, куда девать глаза.
– Вот и молодец. Я не собирался выставлять тебя на посмешище, но должен был сказать это. Прости меня.
– Нечего прощать, – пробормотал Алексей.
– Ну вот и лады, – отозвался Калин, а солдаты, стоявшие поблизости и слышавшие разговор, одобрительно закивали и с умилением воззрились на своего старого друга, который, став президентом, не превратился в спесивого боярина.
Эндрю внутренне улыбнулся. Возможно, все это не вполне соответствовало торжественности момента, но именно такие нарушения этикета позволяли Калину не отдаляться от людей, которым он служил.
– Можно продолжать? – спросил Винсент, сдерживая раздражение.
– Конечно, конечно, сынок. Не годится заставлять людей ждать.
Калин продолжил шествие вдоль всего строя, до самого паровоза, все еще испускавшего клубы пара. Ярдах в пятидесяти за паровозом колея заканчивалась, и в этом месте был водружен государственный флаг Республики Русь, отмечавший восточный конец железной дороги. Но насыпь продолжалась дальше, проходя по высокому мосту длиной пятьсот футов через реку Сангрос, служившую западной границей римских владений. На другом берегу реки виднелись низкие стены пограничного селения, а за ним орошаемые поля и пологие холмы, которые были прорезаны двумя параллельными линиями, уходившими на семьдесят миль в юго-восточном направлении до самой столицы, – одна из них была мощеной Аппиевой дорогой, другая – полотном будущей железной дороги.
Весь западный берег реки был завален разнообразными механизмами, приспособлениями и материалами, свезенными сюда для строительства железнодорожной линии. Тут высились штабеля только что напиленных шпал, балок и бревен, еще пахнущих смолой; громоздились груды блестящих рельсов, прокатанных всего три дня назад, связки костыльных гвоздей, скобы для закрепления рельсов; боковые пути были забиты спальными и кухонными вагонами, платформами с грузом и подъемными лебедками; стоял даже один из новых локомотивов для перевозки грунта. Вагоны и платформы были усеяны людьми – три тысячи строительных рабочих радовались возможности хоть ненадолго отвлечься от повседневного изнурительного труда и выискивали места, откуда было удобнее наблюдать за предстоящей церемонией.
Дойдя до конца железнодорожной колеи, делегация остановилась возле русского флага. Перед ним был сооружен небольшой павильон, посредине которого стоял простой, грубо обтесанный стол, а по другую его сторону высился еще один флагшток – серебряный шест, увенчанный золотым орлом с распростертыми крыльями.