Пропустив по бокалу, они стали возбуждённо перешёптываться, поглядывая на Клэя. Они заговорили на тему, которую своевольная судьба подкинула им, затрагивая при этом общие вопросы жизни и смерти, и этот разговор с ходом времени, по мере того, как заполнялись пепельницы и опустошались бутылки, расслаблял разум и развязывал язык.
— Курение убивает! — сентенциозно заметил Ванвингарден, глядя на Артура, который с явным наслаждением смолил.
— Забавно звучит в контексте наших обстоятельств, — ответил тот, выпуская дым.
Ванвингарден язвительно заметил:
— Ну вот, история получила хорошую концовку. Три трупа, один раненый, как тебе такой «завершающий аккорд»? Реализовался кошмар инфернальной бабушки.
Тут он неожиданно рассмеялся:
— Вот что я хочу вам сказать, друзья. Мы работаем вместе много лет, продуктивно, кое-что заработали, слава богу, и я уже позаботился о том, чтобы когда я состарюсь, никому бы не пришлось волноваться: «Да, чувак, ты знаешь, Лейзер Ванвингарден помер, и никто не хочет платить за похороны, так что он лежит во дворе». Я отложил деньги на похороны.
Его прямо душил смех:
— На самом деле, на кремацию.
Майкл сделал кислую мину, мол, совсем не смешно, а Артур спросил:
— Правда? На кремацию? А почему?
— Ну, быть похороненным — это как-то страшно, тебе не кажется? Ты в земле, на тебе камень, на камне твоё имя, ты там внизу разлагаешься… Бррр!
Не дожидаясь, пока Мородер освежит бокалы, Артур налил себе сам:
— Раньше люди считали, что нельзя кремировать трупы, потому что когда Христос придёт снова, ты должен подняться ему навстречу из могилы.
Ванвингарден рассмеялся дребезжащим смехом:
— Ну это вообще никакого смысла не имеет. Ты даже не можешь себе представить, как ты выглядишь в этом ящике! Ты выходишь и говоришь такой: «Господи, меня не кремировали, и вот он я!» И выглядишь ты так себе, между прочим. Выйти из спа-салона и выйти из могилы — две большие разницы!
Отсмеявшись, он добавил:
— Тебе придётся сказать ему, как тебя зовут: «Господи, это я, Лейзер Ванвингарден!» И Бог такой: «Это ещё кто?»
— Ну и как ты распорядился по поводу своего праха? — деловито осведомился Артур.
— В идеале я хотел бы, чтобы какая-нибудь красивая женщина развеяла мои останки. Будут говорить: «О, это так грустно…» Мне будет сто лет, и это будет какая-нибудь красивая девушка, и пока она развеивает прах, все будут шептаться: «Она чересчур молода, она не могла быть с ним».
И он быстро завершил тему:
— Выбросьте меня куда-нибудь в океан и продолжайте веселиться!
Как и на любой вечеринке с участием мужчин за сорок, веселуха здесь была окрашена в отчётливо зловещие тона, чему трупы на полу только способствовали. Зеркала отражали последние лучи уходящего солнца. Майкл задумчиво посмотрел на игру лучей и грустно подумал: «Может, и моё солнце сверкает последними лучами?»