Алекса усмехнулась:
— Тебе кажется, что ты хороший парень?
Марк пропустил мимо ушей эту язвительную реплику. Заложив руки за голову, он в задумчивости произнес:
— В университете я действительно изучал языки — они мне хорошо давались. Причем не только французский и немецкий, но и более экзотические, такие как санскрит, ассирийский и хеттский, на них уже давно не говорят. Для меня это было чем-то вроде игры, тайнописью, которую надо расшифровать.
Алекса с интересом слушала, и Марк, воодушевившись, продолжал:
— А родители ужаснулись моему выбору. Они хотели, чтобы я стал бизнесменом, банкиром или юристом. Вместо этого они получили сына-филолога.
Алекса подумала о том, что у них с Марком много общего — ведь и она не оправдала надежд своих родителей.
— Я брался за разные переводы, но не питал честолюбивых надежд. Порвав со своей девушкой, я попробовал заняться преподаванием, и это занятие показалось мне ужасно скучным. И вот как-то раз я откликнулся на объявление, и меня взяли в агентство. Видимо, я созрел для такой работы, и они поняли это.
— Значит, ты нашел то, что искал?
Марк покачал головой.
— Поначалу я с воодушевлением выполнял все задания, но потом начал понимать, как все обстоит на самом деле. Грязная работенка, мелочные люди, кругом ложь и обман… — Он тяжко вздохнул. — Они не говорят правды даже любимым людям. А это губит отношения. В общем, я так и не нашел то, что искал… — Марк умолк и снова вздохнул.
Какое-то время оба молчали. Наконец Алекса сказала:
— Я тоже не нашла того, что искала. Мы с тобой двое скитальцев, волею обстоятельств оказавшиеся на Кавосе.
Марк встал и протянул ей руку:
— Что ж, будем надеяться, что нам все-таки удастся найти Афродиту.
— Мы приложим для этого все силы, — подхватила Алекса, поднявшись на ноги. — Завтра начнем искать в саду.
— Выходит, мы завтра увидимся? — Марк выпустил ее руку и пристально посмотрел ей в глаза.
Алекса не ответила. Едва заметно улыбнувшись, она повернулась и направилась в свою комнату.
Марк выключил свет. Немного помедлив, он нагнулся, взял с пола бутылку с коньяком и унес ее к себе в комнату.
Марк прилагал отчаянные усилия, пытаясь просунуть лопату под огромный камень. Он понимал, что при раскопках нельзя действовать вслепую, но у него не было выбора. За завтраком Марк долго расспрашивал Алексу — ему казалось, что она могла вспомнить что-то очень важное. Но она ничего не могла сообщить.
— Я всегда считала, что дед, говоря о «секрете», имел в виду секрет счастья, — сказала она.
Но Марк думал иначе. Он полагал, что старик говорил именно о богине, но хотел, чтобы внучка сама обо всем догадалась. Поэтому и спрятал ключ к разгадке, спрятал там, где только Алекса могла отыскать его, — в укромных уголках своей памяти.