— Выглядишь ты свежим, словно два дня спал, — сказал колдун, оглядывая Одноглазого.
— Не дали выспаться. Дел много. А ты отдохнул?
— У меня, кроме собственных дел, есть еще дела Дома Синего Ворона, да и твои дела решать необходимо.
— Мои дела, кажется, движутся в нужном направлении, — довольно сообщил Торольф. — Я посылал разведчика в один из виков Дома Конунга. Нам сказали, что там уже оплакивают Ансгара, получив известие о его смерти. Я с радостью готов присоединиться к плакальщикам и не пожалеть слез своего единственного глаза. Но это не заставит меня отказаться от желания продемонстрировать силу на собрании бондов. Кроме того, я сумел уговорить ярла Фраварада…
— Его привезли?
— Да, вскоре после моего приезда. Только успел отдать необходимые распоряжения по дому, и привезли. Шведы, твои соотечественники и мои родственники.
— Удалось уговорить Фраварада на что?
— Чтобы он выступил перед собранием бондов и подтвердил гибель Ансгара. После такого свидетельства сомнений у собрания быть не может. Я прозрачно намекнул Фравараду, что его свобода зависит от его поведения. И он стал сговорчивее. Я же не заставляю его лгать и вводить собрание в заблуждение. И ничего предосудительного в его поведении не предусматриваю. Это был хороший аргумент. Фраварад согласился…
Гунналуг почесал неровно выбритый подбородок. Этот его жест всегда говорил о несогласии и сомнении, и Торольф за время постоянного общения с колдуном успел узнать жест.
— Ты хочешь что-то сказать? — настороженно спросил Одноглазый.
— Боюсь, что твое настроение неоправданно безоблачное, тогда как следует хмуриться и думать о том, что необходимо предпринять, — голос Гунналуга не предвещал ничего хорошего. И хотя Торольф знал, что колдун с большим удовольствием напугает, чем порадуется, сам радоваться перестал.
— Ансгар жив? — сразу потемнев лицом, спросил он.
— И не просто жив. Он уже в одном дне плавания от своего дома.
Стало заметно, как занервничал Торольф. Хрустнули суставы в сильно сжатом кулаке. И желваки забегали на лице.
— И что же делать?
Гунналуг откровенно любовался ситуацией. Ему нравилось, что он так резко изменил настроение ярла и снова вынудил того обратиться к колдуну за помощью.
— Что-то необходимо сделать. Думай. Не все же я должен за тебя решать.
Гунналуг почти издевался.
— Перехватить его по пути. Это возможно?
— Возможно, но трудно. С ним славяне. Они плывут на четырех ладьях.
— Сколько славян?
— Не знаю. Думаю, никак не меньше четырех сотен.
— Что им нужно?
— Русы плывут по твою душу. Они хотят отбить у тебя своих пленников.