Овсень на возражение внимания не обратил, но к сведению принял. И сразу появилось решение вопроса, позволяющее выиграть время:
— Конунг… Набрось на щит белое полотнище. Кормчий тебе парусину даст. Выставь щит. Пусть начинают переговоры.
Ансгар, несмотря на то, что рядом со своими землями он сам хотел бы командовать и думал, что имеет на это право, все же подчинился, поскольку его люди здесь ограничивались только кормчим Титмаром. Но этот кормчий даже драккара не имел, и потому конунг вместе с Валдаем быстро соорудил подобие белого щита, который тут же выставили на корму ладьи, приподняв на двух копьях. Поднимать щит на мачту не стали. Ну да моряки народ глазастый. И так должны были увидеть. Тем более с места стоянки драккаров щит смотрелся на фоне черных скал ясно и отчетливо.
Почти сразу после этого действия драккар с белым щитом на мачте медленно двинулся вперед. Остальные так и стояли, перекрывая пролив. И было в этом стоянии что-то основательно крепкое, словно сами драккары были каменными, как окружающие их скалы.
Вои славянских ладей вооружались и снаряжались быстро. Быстрее всех подготовился и выступил с четырьмя десятками лучных воев и девятерыми стрельцами из десятка Велемира десятник Живан. И сразу скрылся среди скал, чтобы его не смогли увидеть с драккаров. Живан даже предпочел сделать небольшой круг, чем открыть противнику свой маневр.
Овсень с Ансгаром и увязавшийся за ними пес Огнеглаз вышли на песчаный берег чуть в стороне от ладей, борта которых заняли вои с поднятыми луками, чтобы обезопасить своих предводителей во время переговоров. Сотник Большака даже посадил всех своих бойцов и гребцов в ладью и оттолкнулся от берега, чтобы при необходимости перекрыть путь отступления свейскому драккару, если свеи задумали предательство, что вообще-то было вполне в их духе.
Драккар приближался.
— Я как чувствовал… — тихо сказал Ансгар.
— Что ты чувствовал? — спросил Овсень.
— Щиты на носу. Символика Дома Синего Ворона. Синий ворон на снежном поле.
— У тебя глаз острый. Я пока не вижу, но твоему глазу верю. Надо полагать, они запросят твоей выдачи.
— Они не могут знать, что я здесь, — возразил конунг.
Сотник усмехнулся такой наивности.
— Гунналуг мог узнать. Смеян утверждает, что он очень сильный колдун.
— Гунналуг мог, — согласился Ансгар. — Гунналуг уже должен прибыть в имение своего ярла. И ярл Торольф должен быть где-то рядом. Он обязательно должен присутствовать на выборах. И это его желание — не пустить туда меня.
— Сейчас узнаем, — спокойно сказал Овсень.
— Если меня выдать им, вы не сможете освободить своих пленников, — на всякий случай предупредил конунг, все же чувствуя себя не слишком уверенно.