Глина и песок были под ногами. Морских птиц, откладывающих в скалах яйца, было даже больше, чем людям хотелось бы, а уж птичьего помета в тех же скалах каждое лето набиралось множество, и возить его можно было телегами. Камни для строительства тоже можно было найти по округе в изобилии. Гунналуг требовал, чтобы использовались только камни темного цвета, потому что, на его взгляд и вкус, только черная башня могла стать достойным обиталищем последнего представителя ордена темнолицых колдунов. И только такие камни на строительство и возили. Башня выросла. И стояла прочно.
С годами Гунналуг все больше и больше привязывался к своему детищу и иногда думал даже, что это — главное творение его жизни, то, что останется после него, может быть, на много веков. Но, естественно, никому о своих мыслях не сообщал. Однако думал, что люди со временем забудут о том, чем он занимался, забудут, что был такой могущественный колдун. Но башня так и останется и будет называться, как и прежде, Черной башней Гунналуга. Значит, имя его будет долго еще звучать и выходить в иные миры, где он сам будет тогда обитать, магическими вибрациями, которые в себя впитало. И это будет сохранять его могущество даже там, в ином измерении, и во все века…
* * *
Завершив все необходимые дела в имении Дома Синего Ворона, а они требовали многих сил и времени, Гунналуг наконец-то отправился в свою уединенную и отдаленную от человеческого жилья Черную башню, куда стремился уже давно, чуть не с первых дней похода с Торольфом Одноглазым. За его спиной стражники вели и двух пленниц — Всеведу с дочерью, с которыми колдун расставаться не хотел. В цепи и ошейники их по-прежнему не заковали, но в этот раз, чтобы не подгонять окриками, поскольку колдун не любил громких резких звуков, способных сбить его с раздумий, вели на веревках, которыми связали в запястьях руки.
Добравшись в конце концов до места, отдав несколько мелких распоряжений и приказав отвести пленниц в нужную камеру, Гунналуг сначала осмотрел все нижние помещения башни, проверяя, как поддерживался порядок в его отсутствие, потом забрал из своей комнаты невидимую человеческому глазу сеть, сделанную дварфами, и спустился в подвал к пленницам. Эта сеть, плод искусства подземных жителей, не только сама была невидима. Она делала невидимым то, что накрывала, а если прочитать соответствующее заклинание, то ни нож, ни меч не могли повредить сеть и сами от соприкосновения с невидимыми нитями оплавлялись. И выйти из-под нее было тоже невозможно. И этой сетью накрыл своих пленниц. Зачем колдуну цепи и ошейники, которые может снять любой кузнец, если у него есть то, что никому снять не под силу.