Но здесь, в этой конкретной точке современной земли, прямо под башней, одновременно жила и другая, более мощная энергетическая подпитка, которую Гунналуг научился совмещать с первой, делая одну дополнением другой и оттого получая повышенную магическую энергетику, дающую такую мощь его деятельности. И именно по этой причине он выбрал место для строительства башни так далеко от Дома Синего Ворона, где он имел собственные апартаменты. Здесь находилось место сильного, хотя и незаметного для постороннего, не знающего истины глаза, дыхания самой земли. Земля вдыхала энергию неба и отдавала небу взамен собственную отработанную энергию[28]. Отработанную энергию земли Гунналуг не брал никогда, хотя знал, что многие колдуны умело ее используют в других точках, где земля дышит точно так же. Он предпочитал энергию неба и впитывал через ладони частицы того, что предназначалось земле. Нужно было только выбрать момент, когда земля делает вдох. Такой момент всегда приходился на растущую луну. Во времена стареющей луны следовал земной выдох, и тогда Гунналуг не выходил на крышу башни, опасаясь растерять те силы, которые накопил, потому что пользоваться энергией земного выдоха он не умел. Его просто не сумели научить этому без седьмой скрижали. А самому экспериментировать, играть с тонкими материями, не зная, что они несут, было слишком опасно. Лучше обходиться тем, что знаешь и умеешь. Более того, во времена стареющей луны Гунналуг предпочитал уезжать из башни, чтобы не подвергаться влиянию земного выдоха. Существовали еще полнолуние вместе с днями Гекаты[29] и новолуние. Эти дни у земли уходили на перерывы между вдохом и выдохом. Во время полнолуния и дней Гекаты магическая сила любого колдуна многократно увеличивалась, и Гунналуг всегда стремился использовать это время с пользой для себя. Именно в эти дни он сумел найти в воздухе следы действий, которые мог произвести только обладатель седьмой гиперборейской скрижали. А потом и само местопребывание книги нашел. В дни же новолуния господствовали вольные ветра неба, которые могли спутать любые планы и извратить самый тонкий расчет, и потому в новолуние лучше было вообще не заниматься колдовством, если к тому нет насущной необходимости. Но даже если и была необходимость, приходилось соблюдать осторожность и действовать только маленькими шажками, но никак не прыжками, не скачками, как можно действовать в простые дни и особенно в полнолуние любому опытному колдуну. И все равно уверенности в успехе не было.
Сейчас шли дни растущей луны, и все должно было бы идти привычным чередом, но происходило что-то непривычное и непонятное, и вообще ситуация оставляла неприятное впечатление, вызывающее еще не панику, но мощное и устойчивое раздражение, порой даже самому Гунналугу слегка напоминающее отчаяние. Руки, как ни старался колдун пошире раскрыть ладони, только слегка сгибая пальцы, чтобы образовать чашечку, не принимали много энергии и накапливали только ничтожные капли, и эти капли потом по рукам почти незаметно перетекали в тело, заполняя его. В хорошее времена Гунналуг легко волной прогонял энергию до кончиков пальцев ног, потом заполнял стопы, потом ноги до колена, потом еще выше, пока не заполнялось все тело, включая голову. Голова при этом начинала слегка гудеть и потрескивать, как воздух перед грозой, становилась тяжелой, кровь пульсировала в висках, и это было сигналом к полному заполнению. Сейчас руки не могли ничего захватить, и нужно было бы стоять так несколько дней, чтобы наполнить тело. Но несколько дней выстоять колдун не смог бы просто физически, да и свободного времени у него столько не имелось. Хорошо еще, что руки не отдавали то, что оставалось от предыдущей подпитки, но плохо, что почти не впитывали новую силу. Легкое покалывание в ладонях все же ощущалось. Но это было ничтожно мало, а Гунналугу требовалось очень много сил, потому что он уже физически ощущал угрозу, повисшую над Домом Синего Ворона. И теперь угроза была уже достаточно близкой, настолько близкой, что требовала принятия срочных конкретных и, скорее всего, силовых мер. Он еще не задавал вопрос магическому огненному треугольнику, но готов был сделать это сразу после подпитки, когда сам, как надеялся, значительно окрепнет.