Четвертое наказание – временная или пожизненная ссылка в места, отдаленные от родины преступника на две-три тысячи ли. Подобная ссылка зачастую означала гражданскую или военную службу на границе.
Пятым наказанием была смертная казнь. Через удушение шелковым шнуром, отсечение головы, четвертование... Члены императорской семьи и высшие придворные имели привилегию. Им могли назначить такой «гуманный» вид смертной казни, как самоубийство, совершаемое путем принятия яда или заглатывания острой золотой или металлической пластинки.
В числе нетрадиционных видов казни, практиковавшихся еще за несколько веков до новой эры, китайские источники упоминают такие, как варка в медном котле, выламывание ребер, вырезание коленных чашечек, подвешивание на крюк, заливание свинца в горло, закапывание в землю живьем, и тому подобное.
Мелкие уездные чиновники самостоятельно могли выносить приговоры только по мелким преступлениям, каравшимся ударами палками. Решения по преступлениям, каравшимся каторжными работами, утверждались на уровне провинции. Ну а смертные приговоры рассматривались повторно в столичном «Ведомстве наказаний», после чего должны были быть утверждены в высшем суде китайской империи, а затем самим императором. Так что особого произвола в этом вопросе никто из историков никогда не отмечал.
Кроме пяти основных наказаний широко применялось и шестое – ношение кандалов и деревянной колодки («канги») на шее. Канга представляла тяжелую (до двадцати килограммов) квадратную доску с дыркой для головы посередине. С таким «украшением» на шее невозможно было прилечь или самостоятельно принять пищу. Если наказанного никто не кормил из своих рук, то он вскоре умирал от истощения. Средний срок ношения канги составлял от одного до трех месяцев, вдобавок наказанного могли выставить на всеобщее обозрение в клетке.
Законы китайской империи не только разрешали, но даже рекомендовали применение пыток во время следствия. Признание под пыткой считалось доказательством правды, причем пыткам подвергались не только обвиняемые, но и несловоохотливые свидетели.
Легендарный судья Ли Хуэй, живший во времена династии Поздняя Вэй, однажды приказал пытать… шкуру. Да, обычную баранью шкуру. Об этом рассказывается в трактате тринадцатого века «Собрание судебных дел под Грушевым деревом».
Дело было так. Однажды к судье Ли Хуэю явились носильщик соли и носильщик хвороста, которые не могли поделить баранью шкуру, служащую для переноски грузов. Выслушав жалобщиков, судья Ли Хуэй приказал помощникам: «Дайте шкуре двадцать палок, и мы узнаем правду!» Помощники очень удивились, но расстелили шкуру на земле и стали бить по ней палками. Вскоре из шкуры выступили крупинки соли, что доказало правоту носильщика соли.