— Как кто?— спросила она.
Их глаза встретились.
— Как неряшливая потаскушка, — неохотно ответил он. — Ты же не хочешь, чтобы кто-то увидел тебя тут в таком наряде?
Потаскушка?! Он считает, что она выглядит, как потаскуха? Да еще и неряшливая?
— А почему бы и нет? Потому что это может испортить мне репутацию? Сомневаюсь, что мне по силам сделать что-то такое, от чего она станет еще хуже.
— Но у тебя же есть приданое...
— Что заставляет всяких проходимцев искать моего общества, — бросила Минерва, вздернув подбородок. — К тому же ты не испортишь мне репутацию, желая мне досадить. Знаю, что не испортишь. Ты — настоящий джентльмен, так что не сделаешь этого.
Джайлс вскинул бровь.
— А ты не будешь смотреть на то, как меня повесят за воровство, — заметил он в ответ. — Знаю, что не будешь. Ты — настоящий друг, чтобы совершить такое.
Если он пытается успокоить ее, то это очень мило с его стороны.
— Да, но я могла бы нашептать про это твоему брату, виконту, — сказала Минерва. — Сомневаюсь, что он одобрит твой поступок.
Джайлс призадумался.
— А я мог бы поведать о твоем маленьком приключении твоим братьям, — наконец вымолвил он. — Совершенно уверен в том, что и они не одобрят его.
— Давай, рассказывай! — сердито выпалила Минерва. — Мне наплевать на то, что они об этом подумают! — Она сложила на груди руки. — Так что, как видишь, у тебя только один шанс, и он состоит в том, чтобы рассказать мне правду.
— У меня есть идея получше. — Подойдя ближе к ней, он заговорил тише: — Назови свою цену, Минерва. Я еще немного заработал в качестве барристера, но я могу позволить себе купить твое молчание.
— Не будь смешным!
Когда на его губах промелькнула кривая улыбка, Минерва поняла, что он нарочно подтрунивает над ней, заведя разговор о деньгах и ценах.
— Выходит, ты решительно отказываешься рассказать мне, что делал и зачем?
Джайлс пожал плечами.
— Я предпочитаю держать свои секреты при себе, — заявил он.
Но он же знает, что она никому их не откроет, пропади он пропадом! Ему стоит только попросить. Однако это не означает, что она должна упасть перед ним на спину и прикинуться мертвой.
— Ну что ж, хорошо, — промолвила Минерва. — Моя цена — поцелуй.
Ее слова привели Джайлса в полное замешательство.
— Что-о?
— Поцелуй, — саркастическим тоном повторила она. — Такой поцелуй, какими ты и мои братья волей-неволей награждаете каждую служанку в пивной, каждую шлюху, каждую знакомую танцовщицу из оперы. Один поцелуй. Чтобы купить мое молчание.
Может, хотя бы это заставит его смотреть на нее, как на женщину, которой можно доверять, за которой можно ухаживать и которую можно... полюбить.